Зыбучие пески. Книга 2 - [3]

Я почувствовала раздражение, потому что на секунду поверила, будто ей действительно что-то известно.

Наскоро извинившись сквозь зубы, я бросилась в дом.

В то же день позднее события приобрели пугающий оборот. В Ловат-Стейси явилась миссис Рендолл, таща за собой Сильвию. Девочка плакала, упиралась и явно была встревожена. Миссис Рендолл была в своем обычном воинствующем настроении.

Мы с миссис Линкрофт сидели в зале и, как и все в тот момент, разговаривали об Эдит, недоумевая, что же еще можно предпринять, чтобы разрешил, эту загадку. После исчезновения Эдит прошло два дня. Джек Уизерс задал экономке кучу вопросов и пришел к выводу, что раз он не смог ничего выяснить, то ему следует обратиться в более высокие инстанции, но сэр Вильям был против.

Миссис Линкрофт объяснила мне:

— Он не выносит шумихи, которая, без сомнения, тут же возникнет вокруг этого дела. Все сразу вспомнят ту старую историю с Бью и опять начнут говорить, что на доме лежит проклятие. Он верит, что рано или поздно Эдит вернется, и хочет дать ей возможность сделать это тихо. Чем меньше шуму, тем скорее это дело забудется… когда она вернется.

Именно в этот момент ворвалась миссис Рендолл, толкая перед собой Сильвию.

— Случилось нечто ужасное. Я решила, что вы должны это узнать, и сразу же пришла сюда. Немедленно отведите меня к сэру Вильяму.

— Сэр Вильям был так расстроен случившимся, миссис Рендолл, что мне пришлось позвать доктора Смизерса, — напомнила миссис Линкрофт. — Сэру Вильяму дали успокоительное, и он сейчас спит, а доктор Смизерс распорядился, чтобы его ни в коем случае не будили.

Миссис Рендолл прикусила губу и надменно взглянула на миссис Линкрофт, которая ответила ей совершенно спокойным взглядом. Похоже, это было не впервые для нее.

— Тогда я подожду, — заявила жена пастора. — Потому что это чрезвычайно важно. Касается миссис Стейси.

— В таком случае, может быть, вы соблаговолите рассказать мне… или Джеку Уизерсу?

— Я расскажу только сэру Вильяму.

Миссис Линкрофт сказала:

— Он очень болен, миссис Рендолл, и если вы все-таки соизволите рассказать мне…

— Это жизненно важно, — начала было я, но миссис Рендолл жестом прервала меня; весь ее чопорный вид говорил о том, что она не собиралась позволять какой-то экономке или учительнице музыки указывать ей. При всем том ее прямо-таки распирало от желания поделиться тем, что она узнала.

— Очень хорошо, — произнесла она наконец. — Сильвия пришла ко мне с самой шокирующей историей, какую я когда-либо слышала. Услышь я ее не от Сильвии, ни за что бы не поверила, уверяю вас. Но он-то… Да ведь он оставил пастора в таком затруднении, и это после всего того, что мы для него сделали! Нет, каков, а! Так что я уже ничему не удивляюсь. Но кто бы мог подумать, что у нас заведется такая безнравственность… такой порок… в нашем-то порядочном обществе.

Миссис Линкрофт спросила:

— Вы имеете в виду помощника, мистера Брауна? Что он совершил?

Миссис Рендолл повернулась к дочери и, схватив ее за руку, сильно тряхнула:

— Ну-ка расскажи, расскажи теперь всем то, что говорила мне.

Сильвия сглотнула и сказала:

— Они встречались, и она говорила, что хотела выйти замуж за него.

Она остановилась и беспомощно взглянула на мать.

— Продолжай, продолжай, детка.

— Они обычно встречались ночью, и она очень испугалась, когда…

Сильвия опять беспомощно взглянула на мать, и та сказала:

— За все годы своего беспорочного брака с пастором и нашей с ним честной работы в разных приходах первый раз слышу о такой бесстыдной распущенности и безнравственности. И это был помощник! А ведь я, знаете ли, всегда его недолюбливала. Я сказала пастору, и он сам может это подтвердить, — так вот, я сказала пастору: “Я ему не верю”. А когда он уехал, по его словам, учить язычников… Это он так говорил, а сам лелеял планы сбежать с чужой женой! И небеса не разверзлись. И грешника не поразило громом.

Миссис Линкрофт побледнела и с трудом проговорила, запинаясь:

— Вы хотите сказать, что Эдит уехала с мистером Брауном… убежала?

— Именно это я и хотела сказать. А Сильвия знала… — Глаза ее сузились, она с угрозой пристально разглядывала дочь, и я видела, что Сильвия насмерть перепугана. У меня промелькнула мысль: какой же должна быть эта женщина, если она вызывает такой ужас? — А Сильвия знала и ничего не сказала… ничего…

— Я не думала, что должна сказать, — плакала Сильвия, сжимая и разжимая кулаки, а потом сунула пальцы в рот и принялась грызть ногти.

— Прекрати, — сказала миссис Рендолл сурово, — тебе следовало прийти ко мне тотчас же.

— Я… Я думала, что все это выдумки, — Сильвия беспомощно смотрела на меня, и я произнесла быстро:

— Я думаю, ты поступила так, как считала правильным, Сильвия. Тебе не хотелось рассказывать выдумки тогда, а теперь ты пришла и рассказала все, что знала. Это правильно.

Миссис Рендолл уставилась на меня с изумлением: как я смею посягать на ее власть над дочерью? Но я видела, как Сильвия благодарна мне, и решила непременно помочь девочке, если представится возможность. Такая мамаша может совершенно сломать неокрепший характер. Бедная Сильвия. Ее проблема была ничуть не менее острой, чем у Аллегры.