Зыбучие пески. Книга 2 - [13]

Я хотела было ответить, но она торопливо продолжала:

— Сэр Вильям поручил мне передать, что позавчера он получил большое удовольствие от Шуберта. Ваша игра повергла его в глубокий сон, в котором он сейчас больше всего нуждается.

Она с признательностью улыбнулась мне. Любой, приносящий успокоение сэру Вильяму, был ее другом.

Катастрофа разразилась через два дня. Я пришла в комнату, соседнюю с комнатой сэра Вильяма. Миссис Линкрофт уже была там и прошептала мне:

— Сегодня ему немного хуже. Он дремлет в своем кресле. Как сегодня темно! Весь день сплошной дождь. Я думала, хоть немного прояснеет, но нет, все так же пасмурно.

Ноты уже были приготовлены… пьесы выбрал сам сэр Вильям. Я взглянула на титульный лист: “Лунная соната” Бетховена.

— Думаю, лучше зажечь свечи, — сказала миссис Линкрофт.

Я согласилась и села за фортепьяно, а она на цыпочках вышла из комнаты.

Играя, я думала о Нэйпире и, с нарастающим негодованием, об этих недосказанных обвинениях, которые все вокруг выдвигали против него.

Я закончила сонату, а следующей пьесой, к моему удивлению, оказалась “Пляска Смерти” Сен-Санса. Странный выбор, подумала я, но начала играть. Я вспомнила Пьетро, который всегда вкладывал в эту пьесу что-то неописуемо зловещее; от его игры по спине всегда пробегал холод. Он говорил, что, играя ее, представлял себе того гамельнского крысолова-дудочника, который, вместо того чтобы завлечь детей на берег реки, с помощью своей волшебной дудочки вызвал мертвецов и заставил их кружиться в пляске… пляске смерти.

Снаружи становилось все темнее, и свечи уже плохо освещали ноты, но мне и не нужно смотреть в них.

И тут я вдруг поняла, что не одна. Сперва даже показалось, что своей игрой я и в самом деле вызвала духов, настолько была похожа на привидение фигура в дверях.

— Уходи… Уходи… — кричал сэр Вильям, уставившись на меня застывшим, окаменевшим взглядом. — Зачем… ты… вернулась… — Я поднялась, и, увидев это, он еще громче закричал от ужаса и упал на пол.

Ошеломленная, я позвала миссис Линкрофт, которая, к счастью, оказалась рядом.

Она в ужасе смотрела на него.

— Что… что случилось?

— Я играла “Пляску Смерти”… — начала я и не закончила фразы, потому что она казалась на грани обморока.

Но потом все-таки сумела взять себя в руки.

— Нужно послать за доктором, — сказала она.

Сэр Вильям был серьезно болен. С ним случился второй удар, и вокруг него собрался целый консилиум, который опасался, что он уже не поправится.

Я рассказала им, что произошло: я играла и, неожиданно подняв глаза, увидела его в дверях. Поскольку он едва мог передвигаться, то для него путь до двери стоил, по-видимому, невероятных усилий, которые, по словам врачей, и вызвали удар.

Через день или два, когда уже стало ясно, что он все же будет жить, миссис Линкрофт заметно успокоилась.

Она сказала мне:

— Все это, конечно, означает, что Нэйпир останется здесь. Уверена, сэр Вильям теперь не вспомнит, что произошло с Эдит: он весь в прошлом, а настоящее видится ему в тумане.

Июль выдался дождливым; несколько дней подряд небо было обложено и лил проливной дождь.

Сибилла Стейси пришла ко мне поболтать, и мне пришлось зажечь свечи, хотя едва минул полдень. На ней было ярко-желтое платье, отделанное черными бантами, с желтыми же бантиками в волосах. Такого цвета при мне она еще не носила.

— Доброе утро, — прошептала я.

Я поднялась из-за маленького столика, за которым готовилась к занятиям. Она хитро погрозила мне пальчиком.

— Это поминки Эдит, — сказала она.

— Но откуда вы можете знать?

— Я уверена, и только. Будь она жива, давно вернулась бы. Все указывает на это. А вы разве думаете не так?

— Не знаю, что и думать, но предпочитаю верить, что она жива и в один прекрасный день появится перед нами, — и я повернулась к двери, будто Эдит должна войти именно в нее. Сибилла тоже повернулась и с ожиданием посмотрела туда же.

Затем покачала головой.

— Нет, она не вернется. Она мертва, бедное дитя, я знаю.

— Вы не можете быть так уверены, — повторила я.

— Странные вещи творятся в этом доме, — продолжала она, — разве вы не чувствуете?

Я покачала головой.

— Вы говорите неправду, миссис Верлен. Вы не можете не замечать этого. Ведь вы чутки, я знаю. И непременно отражу это в портрете, когда напишу его. Странные вещи продолжают происходить… но вы и так знаете.

— Мне хотелось бы… ах, как бы мне хотелось, чтобы Эдит вернулась!

— Она бы и вернулась, если б могла. Она всегда была слабохарактерной и делала то, чего от нее хотели. Знаете, что случилось… с Вильямом?

— Боюсь, он очень болен.

— Да, и все из-за того, что встал посмотреть, кто играет.

— Но он же знал, что это играла я.

— О нет, миссис Верлен, здесь вы ошибаетесь, он не знал. Он думал, что кто-то другой.

— Как такое могло прийти ему в голову? Я ведь часто играю ему.

— Он сам выбирает музыку, не так ли?

— Да.

— Я так и знала. Он выбирает пьесы, которые хотел бы услышать, которые напомнили бы ему о приятном. А теперь, из-за того, что произошло, Нэйпир останется здесь. А ведь Нэйпир должен был уехать, если бы не это. Видите, что хорошо для Нэйпира, то плохо для Вильяма. Как говорят, что одному — яд, то другому — лекарство. Как верно! Прислушайтесь к дождю. Ведь сегодня — день Святого Суизина, а это означает, что теперь сорок дней и ночей будет идти дождь… а все потому, что на день Святого Суизина пошел дождь.