Зыбучие пески - [37]

– Майя, – уверенно приветствовал он меня, словно ожидал увидеть там именно меня. Сердце екнуло в груди, как когда-то в детском саду. Потом он не ушел, а остался ждать окончания моей смены. Мы шли по пустому городу. Было прохладнее, чем в предыдущий день. Мы шли через Хумлегорден, вдоль улицы Энгельбректсгатан в сторону Эстрасташун. Там мы сели на поезд в Эсбю. Себастиан сел рядом со мной. А когда мы подъезжали к университету, он положил голову мне на колени и заснул без всяких преамбул. Когда поезд подъезжал к нашей станции, я погладила его по лбу, чтобы разбудить, и он посмотрел мне в глаза. Потом поднял руку и провел большим пальцем по моей нижней губе.

В тот же день я уезжала в отпуск с мамой, папой и Линой. Мама решила устроить автомобильный тур по Европе. Нам предстояло прилететь в Женеву и там взять напрокат машину, которая будет доставлять нас от одного бутик-отеля до другого. Отели мама выбрала на сайте с «секретными» и «уникальными» предложениями.

Машину вел папа. Папа всегда вел, когда был с мамой (кроме дороги назад с вечеринки). Миля за милей, мы переключали радиостанции, когда в динамике начинало трещать. Страна за страной мы слушали одну и ту же музыку. Радиоведущие все говорили на один манер – позитивно и зажигательно, злоупотребляя словами со звуком «ш» (шлабаблаша Рианна, шушушу Ариана Гранде). Разумеется, они говорили на разных языках, и в Италии добавляли в программу песни на итальянском, во Франции – на французском, но в целом музыка звучала одинаково, а я продолжала пребывать в состоянии шока.

Встреча с Себастианом произвела взрыв в моем сознании. Я была не в том месте, не с теми людьми, сидела рядом с Линой с пакетом на случай, если малышку начнет тошнить, и искала его в интернете. Мне было плевать на стоимость роуминга. Я гуглила Себастиана везде, как безумная, но не могла найти информацию о том, где он, и не отваживалась спрашивать о нем знакомых, и не отваживалась добавляться к нему в друзья в социальных сетях. Сидела в машине и погружалась в депрессию от того, что упустила такую возможность. Себастиан лежал у меня на коленях, смотрел на меня, как я могла в такой момент поехать в отпуск! Какая же я идиотка!

На девятый день, когда мы были в Вильфранш-сюр-Мер под Ниццей, он позвонил. Мобильный выскальзывал из потной руки, номер был скрыт, Себастиан приехал к нам на «Веспе».[14] Папа удивился его появлению, а мама была в шоке. Себастиан встретил нас в лобби отеля и пригласил маму, папу и «разумеется» Лину (откуда он знал, как зовут мою сестру?), на ужин на «лодку». «Лодка» его отца была пришвартована в гавани в Ницце. Мама от радости чуть не прыгала. Все, что ее заботило, это как успеть купить новое платье, а папа весь аж раздулся от гордости, потому что отец Себастиана был не просто «потенциальным новым клиентом», он был «потенциально новой жизнью».

Себастиан сделал вид, что ничего не заметил. Он смотрел только на меня. Аманда рассказала ему, где мы, и он решил в тот же день лететь в Ниццу. Это было невероятно. Просто фантастика. Я тоже сразу поехала с ним, на «Веспе», обнимая его руками за талию. Мы ехали узкими крутыми дорогами вдоль берега моря. Было тепло. Я два раза занималась с ним любовью в овальной двуспальной кровати на лодке (под белым балдахином) до прихода мамы и папы. Мы ужинали вместе с отцом Себастиана прямо на палубе под звездами.

Яхта была длиной около шестидесяти метров. Палуба цвета карамельного сиропа, отполированная до блеска. Повсюду латунные и серебряные детали, золото и белый мрамор. Закуски подали после захода солнца. Мы сидели наверху на подсвеченной палубе, окруженные бархатной ночью. Нас обслуживало бесчисленное множество официантов. Мама с папой бросали на меня удивленные взгляды. Лина хотела сидеть у меня на коленях.

– Я уже и не надеялся увидеть Себастиана здесь, – улыбнулся родителям отец Себастиана. – Видимо, это заслуга Майи, что он решил удостоить нас визитом.

В тот вечер я не могла отвести от Клаеса глаз. Он был прекрасным рассказчиком, фантастическим собеседником и излучал тепло. Мама хихикала, как попугайчик. Она была в новом платье. На голове у нее было что-то вроде диадемы, похожей на дешевую бижутерию. Но я знала, что золото настоящее: мама бы никогда не надела что-то фальшивое, особенно в такой вечер.

Себастиан обнял меня за плечи, а Клаес Фагерман рассказывал истории о людях, которые были мне незнакомы. Папа заливался смехом. Отец Себастиана умел рассмешить людей. Он прекрасно общался даже с незнакомыми людьми, неловкое молчание и скучные темы для разговоров не вызывали у него ни малейшего страха. В такие моменты он только улыбался и продолжал шутить, заставляя собеседников расслабиться. В тот первый вечер я тоже попала под его обаяние. Тогда я не знала, какой он на самом деле. Мама так напилась, что незаметно для себя слопала весь десерт. Лина заснула на диване, и кто-то из обслуги укрыл ее покрывалом, несмотря на жаркую ночь.

Однажды Клаес сказал мне:

– Я богат, понимаешь?

Он сказал это не для того, чтобы похвастаться, а чтобы объяснить свое происхождение. Его богатство было его национальностью. Он жил в своем собственном государстве, не имеющем отношения к географии. Потому что у шведских миллионеров больше общего с итальянскими, японскими или арабскими богачами, чем с ординарными шведами. И папу это приводило в восторг, потому что Клаес Фагерман сам добился этого статуса, а не унаследовал его от отца. У его семьи не было угодий в Сёрмланде и лесов в Норрланде, не было верфей в Гётеборге, и его родственники не охотились с королями. Папа ненавидел «идиотов из комиссии ФИДЕ» и «их бессмысленные инвестиции». Он мог прийти домой с работы и часами критиковать их проекты. «Если ты хочешь использовать рискованные инвестиции для разработки приложения, которое будет сообщать цену на литр молока, то сотни двадцатилеток с титулами, пришедшими в упадок поместьями и основанными вчера стартапами готовы взяться за это, потому что никогда сами не покупали продукты и не знают, что цены пишут на полках.