Звук: слушать, слышать, наблюдать - [39]

Это тождество – следствие фигуративной расплывчатости, свойственной области звука вообще, и оно может сделать неприличным даже прослушивание звуков, которые должны были бы показаться знакомыми, приятными и поэтичными, таких, например, как журчание струйки воды. Конечно, визуальная отсылка к шлангу может пробудить сексуальные метафоры, но сама по себе она не является двусмысленной или темной. Звуковая же отсылка к прерывистой струе жидкости способна породить досадные или комические двусмысленности.

Однако процитированное выше стихотворение указывает на вполне точный звук. Любой ребенок на собственном опыте знакомится с тем, что мочеиспускание на разные поверхности и в разные сосуды производит разные звуки, точно так же как одинаковое постукивание по разным предметам, одинаковое передвижение разных игрушек и т. д. И этот опыт приносит определенное удовольствие, которое может связываться с облегчением или физической разрядкой (например, шагая по улице, хочется пнуть ногой брошенную на землю пивную банку, что приносит удовольствие, которому трудно не поддаться). У ребенка в этих играх одновременно присутствуют исследовательская и моторная составляющие. Подросток, а затем и взрослый, возвращается к этому удовольствию эрго-слушания, когда играет с ручкой газа на мотоцикле, швыряет карты на стол в карточной игре (или стучит фишками в маджонге) и так далее.

4.2. Дорога, которая поет

В идиллии «Праздник жатвы» греческого поэта Феокрита⁷³ один герой обращается к рассказчику, торопливо идущему по дороге: «Шагаешь ты поступью бойкой, / Даже и камешки все под твоим сапожком распевают». Шум наших шагов является в данном случае выражением жизненной силы, счастья. Также это представляет удовольствие, связывающее нас с миром, со средой. Однако нота камней принадлежит им, является их ответом, и тут возникает специфическое удовольствие, хорошо переданное в одном фильме.

С момента выхода в 1980 году «Сияния» Стэнли Кубрика нас неизменно притягивала одна из сцен этого фильма: мальчик Дэнни проезжает на своем трехколесном велосипеде по бесконечным коридорам отеля «Оверлук». Камера, расположенная на одной высоте с мальчиком, следует за ним, а когда его велосипед попадает на ковер, звук колес приглушается, затем, когда она выезжает на паркет, сила и тембр звука снова меняется, и так далее.

Все очень банально – то же самое происходит, когда поезд проходит по мосту, а затем снова оказывается на твердой почве, с той лишь разницей, что в этом случае ребенок сам приводит машину в движение своими ножками и сам ею рулит. Но это различие, возможно, имеет большое значение в воспоминании об этой краткой сцене, как будто в ней обнаруживается что-то из детства.

Это восхищение, рождающееся из одного и того же действия, получающего разный звуковой отклик, активирующего петлю эрго-слушания и зовущего к бесконечным исследованиям того, как звучит мир, мы в честь Кубрика назвали эффектом «Сияния». Даже шум наших собственных шагов не вполне воспринимается нами в качестве части нас самих. Он оказывается своего рода ответом почвы, мира на наши действия и в таком качестве запускает фидбэк эрго-слушания, приводит в действие петлю, которая связывает нас с его звуковыми реакциями, всегда разными.

Может быть, имеет значение и то, что в этом фильме речь идет о мальчике. Игра эрго-слушания, возможно, обладает специфическим смыслом для мальчика, который играет, направляя струю мочи и тем самым «овладевая» издаваемым шумом, различающимся в зависимости от того, куда он ее направляет: на сухие листья или на рыхлый грунт, на фаянс или в воду. Шум становится символом фаллического господства, но также и нарциссической ловушкой.

Тот факт, что произведенный звук соответствует (особенно если это частичное соответствие) действию, поддерживает особый фидбэк, оказывающийся ловушкой, о которой мы говорим. Мы никогда полностью не теряем к нему интереса, хотя и потеряли бы его в двух симметричных случаях: если бы звук услужливо воспроизводил намерение эффекторного жеста и, наоборот, если бы он находился с этим намерением в исключительно случайных отношениях.

4.3. Человек-триггер

Эффект «Сияния» связан, таким образом, с систематическим несоответствием причины и звука (или действия и результата). Его магия заключается в своего рода мерцании следствия.

Однако петля эрго-слушания затрагивает лишь часть звука. Она заставляет нас прислушиваться к тому, что в процессе развития звука не является непосредственно производным от нашего жеста, уклоняется от нашего контроля, в то же время продлевая наш жест.

Необходимо проводить различие между случаями, когда:

• звук изоморфен или почти изоморфен жесту, например, в тех случаях, когда мы играем с акселератором автомобиля или мотоцикла. Тогда для поддержания удовольствия эрго-слушания достаточно максимально тонких нюансов «звуковой реакции» на жест;

• изоморфизм существует, но косвенный и известный лишь профессионалам: нота, тянущаяся на скрипке, не рассказывает истории смычка, которым водят по струне;

• звук не изоморфен жесту, например, когда на короткое время пробуждают что-то, что потом идет своим чередом. Таков колокол, о котором говорит Клодель, – он ставит человека в положение триггера. «Достаточно провести ногтем, и тут же колокол Нары загудит и затрезвонит»