Звучит повсюду голос мой - [121]

Как только учитель открыл классную дверь, дети поднялись за своими столами:

- Садитесь, садитесь, дети мои!

Маленький Алекпер был вне себя от радости: учитель отвел ему место напротив своего стола. Все уроки маленький мальчик не спускал с учителя восхищенного взгляда... Сеид Азим провел рукой по черной бороде, в которой уже поблескивали серебряные нити. На выбритую голову была надета высокая коричневая папаха.

- Дети мои, сегодняшний наш урок мы посвятим поэзии. Поэзия похожа на цветок, цвет его приносит праздник взгляду, аромат - доставляет наслаждение нашему обонянию. Поэзия сродни хлебу, который человек ест всю жизнь и который никогда не приедается. Когда поэзии нет, душа ощущает голод. Она появляется - и услаждает наш слух, волнует сердце. Она способна вызвать у человека сострадание к униженному, подвигнет его на добрые дела и праведные поступки. Сходство поэзии с цветком - во внешней красоте, с хлебом - во внутреннем содержании, священность - в силе воздействия. Поэзия - священное сокровище, которое человек призван сохранить.

Я хочу, чтобы вы усвоили, дети, что поэзия опирается на четыре опоры: размер, рифму, чувство и содержание. Без них стихи - пустой набор слов.

Наш народ всегда чувствовал поэтическое слово. Не только чувствовал, но и создавал. Наш народ дал миру великих поэтов, каждым из которых гордится культурный мир: Шейха Низами, Хагани Ширвани, Мухаммеда Физули и многих, многих других, имена которых перечислить невозможно. У истинных поэтов главным был их непревзойденный талант. Их поэзию рождало вдохновение... Но главным среди главных было знание жизни, глубина познаний. Поэт должен знать и свойства родного языка и уметь украсить стихотворения сравнениями, символами. Поэт должен очеловечивать безжизненные предметы, наделять их новыми качествами, уметь создавать новые определения. Когда Физули говорит, что его слезы могут "потопить весь мир", он прибегает к преувеличению, гиперболе. Когда говорит, что его могила "выложена камнем рока", это особый вид сравнения, который передает большое горе Физули...

Речь учителя внезапно прервал крик: пронзительный голос глашатая Махмуда призывал людей идти на площадь Весов. Вот голос приблизился, видимо, путь глашатая пролегал недалеко от школы, и тогда все ясно услышали:

- Эй люди-и-и! Губернатор зовет всех на площадь Весов! Сегодня после полуденного намаза по приказу царя будет повешен Джаби оглу Джавад, главарь разбойников, враг правительства и правосудия, грабивший людей, убивавший путников на дорогах, нападавший на караваны, убивавший погонщиков... Многие семьи по его вине остались без отцов... Люди-и-и! Все на площадь Весов! На площадь Весов!

Дети замерли. На лицах одних застыл испуг, на других - печаль, на третьих - удивление... "И невдомек им, что мир покинет еще один человек, пытавшийся своими силами отнять богатства у богатых и раздать их беднякам, враг захватчиков и защитник униженных!.." - подумал Ага. Он был рассержен громким голосом, прервавшим урок. Но в этот миг дверь в класс приоткрылась и в щель просунулась продолговатая, словно дыня, голая голова глашатям Махмуда. Махмуд видел, что в армяно-молоканских школах учителя и ученики снимают шапки, заходя в класс. Желая продемонстрировать, что он человек культурный, он снял папаху и был удивлен, что в этой странной школе, хоть дети сидели и не на полу, как в моллахане, а за столами, как в школе урусов, на мальчиках и учителе были надеты папахи. А в классе его голая яйцеобразная голова вызвала приступ безудержного смеха, будто не они минуту назад были похожи на испуганных ягнят. Быстрая смена чувств на детских лицах еще раз напомнила, что в этой удивительной жизни плечом к плечу идут рядом горе и веселье, печаль и смех...

- Что тебе, Махмуд? - строго спросил Ага.

Глашатай все еще продолжал изумленно оглядываться, как будто забыл, зачем пришел. Учитель снова повторил вопрос.

- Ага, господин пристав велел сказать, чтобы школьные моллы вместе с учениками обязательно пришли на площадь Весов, с целью назидания... Чтобы каждый все видел своими глазами...

У Сеида Азима упало настроение... Не следует детям видеть, жестокость, кровь и смерть, это он понимал ясно. Но если он не пойдет на площадь и не поведет с собой учеников, это будет вызовом приказанию властей. Недоброжелатели наверняка не пропустят возможности указать на этот факт в своих доносах, используя его для борьбы против него и его школы.

- Хорошо, мы придем...

Дети снова примолкли.

Остановись, читатель! Не спеши! Знаешь ли, куда ты идешь? Я боюсь, что сердце твое не выдержит, ты не привык к таким зрелищам, ты - дитя другой эпохи...

... Середина площади Весов пока пуста. По приказанию властей ее освободили от грузов, ожидавших своей очереди перед весами Ага Расула, вымыли и посыпали чистыми опилками, принесенными специально из Столярных рядов... Неосведомленному зрителю может показаться, что идут приготовления к выступлению народных силачей-борцов. Так же середина площади готовится к этому, любимому народом, зрелищу. Но сегодня на этом приготовления не закончились; как только принесли опилки, начали сколачивать виселицу... Разве ты не слышал глашатая Махмуда, дорогой друг? Сегодня казнят Джаби оглу Джавада, одного из самых храбрых сынов своего народа, наследника легендарного Бабека и мужественного Кероглу... Я надеюсь, что ты чтишь их имена, мой читатель. С каким бы негодованием я отказалась идти на казнь, но туда идет наш герой, и мы не можем не последовать за ним... Ну что ж, нам выпала доля увидеть, как уходит из жизни мужественный человек, герой, не склонивший голову перед врагом!