Звонок покойнику - [14]

Смайли посмотрел на него, как будто бы хотел извиниться.

– Здравствуйте. Извините, мистер Смайли дома?

– Да. Вы зайдете?

Долю секунды он колебался.

– Нет, благодарю. Не могли бы вы передать ему вот это?

Он протянул пакет с бельем, спустился по ступенькам, сел в машину. Он знал, что за ним наблюдают. Он тронулся, повернул и поехал по улице, ни разу не обернувшись. Он нашел стоянку на Слоун-сквер, припарковался и быстро записал в блокнот семь номеров машин, стоявших возле его дома.

Что делать? Сообщить в полицию? Но к тому времени его уже там не будет. Кроме того, возникли другие проблемы. Смайли вновь закрыл дверцу машины, пересек улицу и вошел в телефонную будку. Он позвонил в Скотланд-Ярд, связался со спецслужбой и попросил позвать инспектора Менделя. Оказалось, что инспектор написал рапорт суперинтенданту и чуть раньше срока воспользовался радостями отставки. Смайли, наврав с три короба, получил наконец его адрес и снова сел за руль.

За мостом Альберт он заказал сэндвич и большую рюмку виски в маленьком кафе на берегу реки и полчаса спустя выехал на мост, ведущий в Митчем. А дождь по-прежнему хлестал по его непримечательной машине. Он был взволнован, необычайно взволнован.

Глава шестая Чай и симпатия

Смайли приехал, все еще шел дождь. В саду он заметил Менделя в необыкновенной шляпе, каких Смайли никогда и не видел. Она напоминала одновременно анзакскую шапку и головной убор канадского полицейского, что придавало Менделю вид гигантского гриба. Мендель, с угрожающим видом согнувшись над колодой, держал в жилистой руке большой топор.

Мгновение он пристально вглядывался в Смайли, затем его лицо медленно расплылось в улыбке, и, протягивая руку, он произнес:

– У вас неприятности?

– Да.

Смайли пошел за ним в уютный дачный домик.

– В гостиной света нет. Я только что вселился. Может, мы выпьем чаю на кухне?

Они вошли туда. Смайли с улыбкой отметил безукоризненную чистоту, почти женский порядок, царивший вокруг него. Лишь полицейский календарь, висевший на стене, разрушал это впечатление. Пока Мендель ставил чайник на плиту, искал чашки и блюдца, Смайли беспристрастно рассказывал о том, что произошло на Байсуотер-стрит. Когда он закончил, Мендель долго молча смотрел на него.

– Почему вам предложили войти?

Смайли моргнул и слегка покраснел.

– Я уже задавался этим вопросом. На секунду меня это поставило в тупик. К счастью, у меня был пакет.

Он отхлебнул чаю.

– Учтите, я не думаю, что пакет сбил его с толку. Это возможно, но было бы удивительно.

– Вы полагаете, что этот фокус с пакетом ничего не дал?

– Я бы все равно не зашел. На его месте я бы не поверил. Простой развозчик белья, приехавший на «Форде». Это было подозрительно… Кроме того, я спросил Смайли, а затем отказался войти… Это, наверное, ему показалось странным.

– Но что он искал? Что бы он вам сделал? За кого вас принял?

– В этом-то и весь вопрос. Я думаю, что он поджидал меня, но, конечно же, не предполагал, что я позвоню. Я застал его врасплох. Я полагаю, что он намеревался меня убить. Вот из-за чего он приглашал меня войти; без сомнения, он узнал меня по фотографии, но не до конца был уверен.

Некоторое время Мендель смотрел на него.

– Черт возьми, – произнес он.

– Допустим, что я прав по всем статьям, – сказал Смайли. – Предположим, вчера вечером Феннан был убит и что этим утром наступила моя очередь. Но моя профессия, в отличие от вашей, как правило, не выдает по трупу в день.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего. Совсем ничего. Не могли бы вы прежде всего собрать сведения об этих машинах? Утром они стояли на Байсуотер-стрит.

– Почему бы вам самому этим не заняться?

Смайли растерянно посмотрел на него, потом вспомнил, что он еще не сказал, что подал в отставку.

– Извините, я забыл вам сказать. Утром я подал в отставку. Я сделал это вовремя, не дожидаясь, пока меня выставят за дверь. Итак, я свободен, как ветер, без настоящего и будущего.

Взяв у него список с номерами, Мендель пошел в прихожую звонить. Спустя две минуты он вернулся.

– Они перезвонят через час. Пойдемте, я покажу вам мои владения. Вы разбираетесь в пчелах?

– Немного разбираюсь. В свое время в Оксфорде я был помешан на естественных науках.

Он собирался рассказать Менделю, как он штудировал тексты Гете, осмысливая превращения растений и животных в надежде открыть, как Фауст, «то самое тайное, на чем держится мир».

Он хотел ему объяснить, почему было невозможно понять Европу девятнадцатого века, не имея познаний в естественных науках. Он чувствовал себя распухшим от откровений и от важных идей, зная, что в глубине этого состояния чрезмерного нервного возбуждения покоятся события дня, которые его мозг, не переставая, переваривал. У него вспотели ладони.

Мендель провел его через заднюю дверь: три хорошо ухоженных улья возвышались у низенькой кирпичной стены в глубине сада. Они стояли под дождем, и Мендель сказал:

– Мне всегда хотелось их разводить, наблюдать за ними. Я прочел множество вещей об этом. Забавные козявки.

Он несколько раз покачал головой, чтобы придать больше значения этому заявлению, и Смайли снова посмотрел на него с интересом. У него было худое жесткое лицо молчуна; его серо-стальные коротко подстриженные волосы щетинились, как колючки. Он, казалось, так же мало обращал внимания на время, как и время на него. Смайли в точности знал, какую жизнь провел Мендель. Он видел у всех полицейских мира эту обветренную кожу, один и тот же запас терпения, горечи и гнева. Он угадывал долгие бесплодные часы, проведенные в засаде при любой погоде в ожидании того, кто, может быть, никогда и не придет… А если и придет, то уйдет слишком быстро. И он знал, в какой мере Мендель и другие были во власти эгоистичных, странных, угрюмых и беспокойных личностей, редко проявлявших понимание и здравый смысл. Он знал, как умный человек может быть нейтрализован глупостью своего начальства и как недели терпеливой напряженной работы – двадцать четыре часа в сутки – сводятся на нет такого рода людьми.