Звонок мертвецу - [32]

Она поднялась и направилась к двери. «Феннан… Феннан… — бормотала она. — Секундочку, что-то мне это напоминает. Только что? Черт побери, ну, конечно… Феннан… папка для нот». Она открыла дверь.

— Где Недотрога? — спросила она кого-то, стоявшего на сцене.

— Бог ее знает, где она.

— Экая свинья, дождешься от него помощи, как же! — голосом циркулярки коротко провизжала миссис Ориел и снова захлопнула дверь. — Недотрога — наша с вами светлая надежда, — запела, вспомнив о пяти фунтах, местная Сара Бернар. — Английская Роза, дочка местного стряпчего, вся такая из себя: фильдеперсовые чулки и вид «поймай-меня-если-сможешь». Мы ее все обожаем. Изредка получает роль, поскольку ее папаша платит за обучение актерскому ремеслу. А уж она-то, ну, просто без ума от театра! Иногда, когда большой наплыв публики, она сидит и продает билеты… вместе с миссис Торр, нашей уборщицей и гардеробщицей одновременно. А когда тихо, миссис Торр управляется одна, а Недотрога шныряет за кулисами в ожидании случая, когда главная женская роль достанется ей. Ну, хотя бы, например, потому, что актриса, исполняющая эту роль, вдруг упадет в обморок или еще там что-нибудь случится — да мало ли о чем они в этом возрасте мечтают. — Она на секунду остановила поток своего красноречия, чтобы перевести дыхание. — Да, я уверена, я помню это имя… Феннан. Помню, точно. Господи, куда же подевалась эта корова?

Она исчезла на пару минут и вернулась назад уже не одна. Миссис Ориел привела с собой высокую и довольно симпатичную девушку со светлыми кудряшками и розовыми щечками — явно занимается плаванием и теннисом.

— Это Элизабет Пиджен. Она, возможно, будет вам полезна. Дорогая, мы хотим тут отыскать некую миссис Феннан, члена нашего клуба. Как будто ты мне что-то о ней рассказывала?

— О да, Лудо, да! Она безумно музыкальная или, как мне кажется, должна быть музыкальной, потому что всегда приносит с собой свою папку. Она безумно худая и странная. Она иностранка, ведь правда, Лудо?

— Почему же странная? — спросил Мендель.

— Видите ли, когда она приходила в последний раз, она вдруг такую бучу подняла по поводу соседнего места. Оно тоже было зарезервировано, конечно, но столько времени уже прошло тогда после восьми. Миллион народу рвался на премьеру, ну, я и продала это место. А она все твердила, что этот человек обязательно придет. Он, видите ли, всегда приходит.

— И что же, он пришел?

— Нет. Я продала бронь. Она, должно быть, так расстроилась по этому поводу, что ушла после второго акта, даже свою папку для нот забыла в гардеробе.

— Этот человек, которого она ждала, о котором говорила, что он обязательно придет… — осторожно спросил Мендель. — Они, что, были друзья?

Лудо Ориел многозначительно подмигнула Менделю.

— Ах, Боже мой, ну, конечно, они же были муж и жена, разве нет?

Мендель с минуту смотрел на нее, а потом улыбнулся:

— Где бы нам раздобыть стул для Элизабет?

— Ах, благодарю вас, — сказала жеманным голосом Недотрога и присела на краешек старого с облупленной позолотой стула, близнеца того кресла для суфлера. Она положила себе на колени красные большие руки и наклонилась, не переставая улыбаться, вперед, счастливая оттого, что является центром внимания присутствующих. Миссис Ориел глядела на нее с нескрываемой злобой.

— Из чего вы заключили, Элизабет, что этот человек был ее мужем? — В его голосе появилась жесткая нотка, которой раньше там не было.

— Знаете, появляются они каждый в отдельности, врозь то есть, но, как мне кажется, они выбрали места в отдалении от других членов клуба не случайно, потому что они муж и жена. И он тоже всегда приходит с папкой для нот.

— Понятно. Что еще вы можете припомнить о том вечере, Элизабет?

— Ну, много чего. Понимаете, мне было так неловко, я так переживала из-за того, что она ушла расстроенная, не досмотрев представление до конца. Потом, позднее, она позвонила. То есть, я хочу сказать, эта миссис Феннан нам позвонила. Она назвалась, сказала, что забыла у нас свою папку для нот. Она и номерок на нее потеряла и была в ужасном состоянии, то есть волновалась безумно. Вроде даже плакала — так мне показалось. С ней там еще кто-то был: я слышала чей-то голос. А потом она сказала, что за папкой заедут, если, конечно, можно получить ее так — без номерка. Я сказала, что можно, разумеется, пусть приезжают, и через полчаса приехал мужчина. Такой мужчина, ну просто супер! Высокий блондин.

— Так-так, — сказал Мендель, — большое вам спасибо, Элизабет. Вы нам очень помогли.

— Ах, я рада, всегда рада помочь. — Она встала со стула.

— Кстати, — сказал Мендель, — не был ли заехавший за ее папкой тем самым человеком, что раньше сидел с ней вместе во время спектаклей, а?

— Да, это был он. Ой, простите, я забыла сказать об этом.

— Вы с ним разговаривали?

— Да нет, ну что-нибудь вроде «а вот и вы», больше ничего.

— Не помните случайно, как он говорил, какие-нибудь особенности голоса?

— Ну, выговор такой… иностранный, как у миссис Феннан — она ведь иностранка. Я думаю, отсюда и все ее странности, беспокойство, слезы, возмущение — все от иностранного темперамента.

Она улыбнулась Менделю и, задержавшись на мгновение, вышла из комнатки походкой Алисы из сказки Кэррола.