Звезды южного неба - [138]

— Я знаю, каким человеком был Росс, и не помню, чтобы он хоть раз дурно отозвался об Эстелле или ее матери.

— Росс никого никогда не обливал грязью… пока, конечно, человек не начинал плохо относиться к животным, — сказал Барни.

— У него было полное право обвинять свою жену, но, думаю, он понимал, почему она не смогла оставаться в Кенгуру-кроссинг, — сказал Мерфи. — Не так уж много жителей больших городов способны остаться здесь.

Марти нечего было возразить. За все годы, в течение которых он знал Росса, Марти ни разу не слышал, чтобы тот дурно отозвался о Каролине.

— Меня совсем не удивляет, что Эстелла так похожа на своего отца, — сказал Мерфи. — Только посмотрите, что она сделала для Звездочета.

Кев и остальные что-то пробормотали, но Марти промолчал. Что касается Звездочета, то он чувствовал, что разрывается на части. Марти считал, что должен был хранить преданность Россу, но никто не мог спорить, что выздоровление Звездочета было чудом, и этого чуда добилась Эстелла. Поэтому считал себя в огромном долгу перед ней. Он совершенно не сомневался, что Эстелла спасла его коню жизнь.

— Да, у нее другой подход к лечению лошадей, — сказал Мерфи. — Но Росс просто бы лопнул от гордости, если бы увидел, что Звездочет снова здоров. Дэн только что рассказал мне о корме, который Эстелла и Чарли доставили в наш город. А это не входило в ее обязанности, между прочим. Но она все равно постаралась, чтобы спасти скот на пастбищах. А мы все знаем, что если разорятся владельцы пастбищ, то и мы тоже здесь долго не продержимся. Поэтому нам впору благодарить Эстеллу и Чарли за то, что они спасли и Кенгуру-кроссинг.

— Она говорила тебе, что она дочь Росса? — спросила Марджори голосом, в котором уже не было столько злости.

— Нет… Но она сказала мне о ребенке и о том, как рассталась с мужем. Думаю, ее муж обошелся с ней просто ужасно. И сколько же надо иметь мужества, чтобы приехать сюда, на край света, и начать все сначала. Это, наверное, пугающая перспектива — растить ребенка в одиночку и начинать новую жизнь среди незнакомых людей.

Марджори смутилась, но Филлис в душе возмутилась. Она ждала, что Мерфи рассердится на Эстеллу, а вместо этого он стал ее защищать.

— Она оставила все, — сказал Мерфи, — свой дом, семью, друзей… в надежде начать новую жизнь здесь, с нами. Мы все знаем, как это тяжело, и, между прочим, в самом начале ей никто из нас не помогал, включая меня… даже несмотря на то, что мы так и не смогли найти другого ветеринара, который бы согласился здесь работать. Она, наверное, действительно очень боялась сказать нам о будущем ребенке, потому что мне она проговорилась только тогда, когда мы вот-вот должны были совершить вынужденную посадку. Когда мы с ней обсуждали это потом, я сказал ей, что в тяжелые времена люди в буше сплачиваются, и что мы все ей поможем. Не знаю, как вы, а я собираюсь сделать именно это.

Сев на кровать, Эстелла открыла дневник Росса. Из-за слез на глазах она едва разбирала написанное.

— Как бы мне хотелось, отец, чтобы ты сейчас был рядом со мной, — прошептала она. — Ты так мне нужен…

Эстелла снова услышала, как кто-то постучал в дверь и позвал ее, но не стала отвечать. Она никого не желала видеть. Ей хотелось остаться наедине со своим стыдом и горем. Там, в баре, она сказала им, что очень сожалеет о том, что обманывала их. Что еще она могла сказать? Если горожанам так сильно хочется, чтобы она отсюда уехала, — а Эстелла была уверена, что это так и есть, — то им придется найти ей денег на проезд до Англии, потому что у нее не было ни гроша.

Эстелла обратила внимание на дату первой записи в дневнике отца — за несколько дней до ее первого дня рождения. Она также заметила, что его почерк похож на ее, и это заставило Эстеллу грустно улыбнуться. Посмотрев вниз страницы, она увидела, что он делал записи не каждый день. Между некоторыми проходили недели, и даже месяцы. Читая его мысли, Эстелла видела, что он сильно любил буш, но он был очень одинок, даже несмотря на Чарли и горожан, которые его очень уважали.

Чарли как-то говорил Эстелле, что первые несколько месяцев после отъезда ее матери были самыми тяжелыми в жизни Росса. Он не спал, не ел и бродил по окрестностям, будто в бреду. Тогда Чарли очень боялся за него, но постепенно с помощью всех остальных жителей Кенгуру-кроссинг жизнь Росса вернулась в более-менее нормальное русло. Поэтому Эстеллу совсем не удивил тот факт, что Росс начал писать свой дневник лишь почти через год после того, как остался один.

Его первая запись касалась врача, работавшего в то время в местной больнице.

«10 ноября 1926 г. Сэм Картер — очень квалифицированный и энергичный врач, но я еще не видел, чтобы он с настоящим сочувствием относился к аборигенам. Сомневаюсь, что Сэм долго продержится в Кенгуру-кроссинг. Сегодня утром я слышал, как он кричал на аборигенку за то, что она ела неспелые ягоды. По всей видимости, он совсем не понимает принципа выживания в буше во время засухи.

15 ноября 1926 г. Сегодня первый день рождения моей дочурки. Никак не могу заставить себя перестать думать о ней. У меня разрывается сердце оттого, что прошел уже целый год ее жизни, а я ее даже не видел».