Звезды светят на потолке - [16]

В каждом магазине у Мариты есть знакомый продавец, у которого она спрашивает совета.

— Ну как, Йенна? — с надеждой в голосе спрашивает Марита у очередной — наверное, сотой — примерочной.

— Плохо, — отвечает Йенна.

И это правда. Плохо. Йенна злобно смотрит в зеркало. Платье, которое она только что надела, было таким красивым на вешалке, таким прекрасным в Маритиных придирчивых руках, таким чудесным на крючке в примерочной, а теперь… Теперь оно на Йенне, и это не прекрасно, не красиво и не чудесно.

Какая же ты страшная, Йенна.

Правда.

Какая ты уродина.

— Можно посмотреть? — спрашивает Марита из-за занавески, и Йенна уже собирается ответить, что платье не подходит, что пора уходить, как вдруг за занавеской возникает новый голос.

— Подошло? — спрашивает голос и беззастенчиво отодвигает занавеску.

Застукали.

Наштукатуренная продавщица осматривает Йеннино тело и все его отсутствующие округлости.

— Не очень, — произносит Йенна извиняющимся тоном. Щеки горят, и она старается не смотреть на уродливую фигуру в зеркале.

Зачем смотреть? Она все равно знает, что там. Длинное, угловатое тело, серые пряди волос, вечно завивающиеся не в ту сторону, бесцветное лицо и грудь — не грудь, а два прыщика. Из-под юбки торчат коленки — кривые, красные, с синяками и царапинами, потому что Йенна вечно обо что-нибудь ударится: шкаф заденет, или стол, или кровать, да что угодно.

«Это все переходный возраст, — говорит бабушка, словно помнит, что это такое. — В пубертатном возрасте иногда нарушается координация движений».

Да уж, как же, пубертатный возраст! Грудь у Йенны болит так, что, кажется, лопнет, а расти не хочет. Месячных нет. На лобке три волосинки. И на прекрасную юную деву Йенна совсем не похожа.

Она просто уродина.

Возвращаются они все же с пакетами в руках.

С пакетами из «Джей Си», «Олене» и «Прессбюро», в которых лежат коричневые брюки и блузка и еще косметика, которую Марита выбрала для Йенны, плюс газета и бутылка минералки, которые Йенна захватила по пути для мамы.

— Но я же почти не крашусь, — пыталась Йенна возразить в «Оленсе».

— Тушь тебе не повредит, — ответила Марита. — Тушь — это здорово. Это тебе от меня. И немного теней, ладно?

Маме приходится помочь Йенне наложить тени. Это ужасно глупо, но получается как бы… красиво. И еще приятно, когда за тобой ухаживают, да и маме явно нравится такое занятие. Она очень, очень аккуратно наносит золотистые тени на веки Йенны, а потом просит Мариту принести оттенок посветлее, коробочка лежит в шкафчике над ванной.

— Если использовать несколько оттенков, получится красивее, — объясняет мама.

— Господи, какая же ты у нас красавица! — восклицает Марита. Мама полностью соглашается и даже достает фотоаппарат («хранить и помнить — это очень важно»). Наконец Йенна садится на велосипед и едет к Сюсанне, которая живет совсем близко. Там они немного посидят, а потом пойдут на дискотеку.

Глава 19

— Ты что, накрасилась? — спрашивает Сюсанна.

Йенна пожимает плечами и быстро закрывает за собой дверь.

— Это Марита подарила, — отвечает она. — Как-то невежливо не накраситься, раз уж подарили.

— Ну да, правда.

Сюсанна окидывает Йенну таким взглядом, будто не может решить, что думать. Вообще-то она против всяких таких штук: никогда не делает причесок, которые отнимают больше двух минут, и даже блеском для губ никогда не пользуется.

Йенна прячет взгляд, но в конце концов слышит неуверенный комплимент:

— Тебе все-таки идет… Красиво.

Йенна бросает взгляд в зеркало, и мурашки бегут по коже — сначала немножко, а потом все больше, когда она вспоминает, как приятно было бегать по магазинам с Маритой. Марита всегда такая веселая и радостная и к тому же молодо выглядит и довольно… ну да, клевая. Она предложила зайти в кафе и, пока они там сидели, рассказывала разные истории про своих чудаковатых коллег, а потом спросила Йенну про мальчиков, и Йенна немного рассказала.

— Ясное дело, надо действовать, — сказала Марита. — Даже думать нечего. Просто надо пригласить его на танец, понимаешь? Ну что ты потеряешь, Йенна?

И Йенна согласилась, и все это было так приятно. Приятно идти нормальным шагом и слышать цоканье каблуков, а не костылей. Не встречать удивленных, любопытных и сочувствующих взглядов, а видеть лица людей, которые думают: «Мать и дочь, какие милые, как им хорошо вместе». Йенна могла бы быть Маритиной дочкой. Своей у Мариты нет, только четыре сына. Йенна могла бы быть Маритиной дочкой, а Марита — Йенниной мамой.

Обычной мамой.

Но.

Так думать нельзя.

— Стефан внизу с друзьями, — сообщает Сюсанна, вешая Йеннину куртку. — Они тоже пойдут. Он сказал, что мы можем посидеть с ними, ха-ха!

— А девушка его тоже там? — спрашивает Йенна.

Она никогда не видела девушку Стефана, которую зовут Катта. Они всегда запираются на замок в комнате Стефана и даже замочную скважину заклеивают скотчем. Йенна и Сюсанна прекрасно об этом осведомлены, так как пару раз пытались подсмотреть.

— Нет! — восклицает Сюсанна. — Потому что знаешь что? Потому что они расстались!

— Да ну!

— Представляешь! Стефан так решил. Мама сказала, что несколько дней назад Катта вышла из его комнаты с убитым видом.