Звезды расскажут, комиссар Палму! - [68]

Примерно в это время Майре и начала встречаться с майором, — продолжал Палму. — Он был на яхте с Синиккой и не сумел спасти девушку. Его самого нашли после шторма на каком-то скалистом островке, едва живого. Это событие, видимо, как-то сблизило их, Майре и майора, укрепило их связь. Безутешная мать… все такое… женщина в скорби нуждается в надежном мужском плече, чтоб приклонить голову… Так говорят. Я не знаю…

Палму замолчал. Знакомое тоскливое чувство зашевелилось у меня внутри. Засосало под ложечкой. Может, это были рогалики с печеньем… Я ведь не какой-то отважный борец. И никогда не пытался разыгрывать из себя храбреца. Оставим славу тем, кому ее бремя под силу. Я просто хочу сказать, что если я могу обойти осиное гнездо, то не стану совать туда руку.

— Палму, — сказал я наконец чрезвычайно серьезно, — уверен ли ты в этом деле? Или это одни только смутные подозрения? Но их совершенно недостаточно! Подумай: полностью расследованное дело. Начинать его снова, раскапывать ты не можешь. Нет, не можешь, потому что речь идет о таких людях. Я хочу сказать, что они этого не потерпят.

— Одно убийство влечет за собой другое, — повторил Палму, — а забота находить убийц лежит на нас.

— Начальник отдела возвращается завтра утром, — просительно проговорил я. — Давай сначала с ним посоветуемся.

— Мы сами группа, — напомнил мне Палму. — Ты — группа. Ты — руководитель. Конечно, я тоже предпочитаю не начинать ни с того ни с сего ворошить муравейник. Только в случае крайней нужды. Так что давай пока помалкивать и расследовать своими силами. Начальник отдела вообще ничего не понял, когда ты так дальновидно упрятал Вилле за решетку. Наверно, он тоже верит печатному слову. Вот пусть и читает газеты!.. Ты сам пораскинь мозгами! — продолжал Палму. — Ну откуда у старика Нордберга взялись миллионы? Позапрошлой ночью в двадцать четыре часа он скончался на Обсерваторском холме. Почему он просил Вилле прийти после двенадцати? Вспомни — и профессор говорил о двенадцати!

— Но зачем это лишнее убийство? — возразил я. — Раз Нордберг уже обещал молчать! Ему за это заплатили. И что значат несколько миллионов для таких людей!

— Может быть, старик и не замышлял ничего больше, — заметил Палму, рассуждая. — Я уверен — не скажи ему девушка о беременности, ему бы сроду такая мысль в голову не пришла. Он ведь до тех пор не вмешивался. Держался в стороне — как сторонний наблюдатель. Какая ему нужда до чужих дел. Но вот потребовались деньги, откуда их достать? Шантаж с психологической точки зрения очень своеобразная штука. Вроде коньяка. Знаешь, что полбутылки коньяку — в самый раз, а потом идешь к письменному столу и достаешь еще одну бутылку. Вот и Нордберг, видно, пошел за второй. А вторая попытка оказалась последней. Убийца знал или полагал, что, покуда он жив, в покое его не оставят, ему придется платить из года в год. Может быть, Нордберг и угомонился бы на новом месте, и постарался бы забыть всю эту историю. Он же говорил девушке о пяти миллионах. Наверно, ему бы их хватило. Но, с другой стороны, ребенок бы рос, Вилле попадал бы в какие-нибудь истории… И всегда, всегда у него было бы искушение — до последнего его вздоха. Убийца понимал это.

— Крепкий мужчина, — подумал я вслух. — Отличился на войне…

— Или достаточно сильная женщина, — добавил Палму. — Старик Нордберг был довольно хрупкого телосложения. К тому же с больным сердцем. Так что тут особой, богатырской силы не требовалось. Бешенство, желание отомстить. Недаром у него разбито лицо и сломаны ребра. Подавленное женское… как они там теперь говорят про незамужних? Я не помню. — Он внимательно посмотрел на меня и раздраженно предупредил: — Не увлекайся! Подозреваемых двое, повторяю: дво-е. То есть оба очевидца, майор и единокровная сестра. Больше никого в гостиной не было, когда госпожа Ваденблик выпрыгнула из окна. Остальные находились на кухне. И ты не должен подозревать одного майора потому только, что это кажется более вероятным. Так не пойдет.

— Но мы ведь никогда в жизни ничего не докажем! — убежденно сказал я. И в ту же секунду принял решение. Попробовать. Однажды в жизни поплыть против течения. — С чего начнем? — спросил я коротко, по-деловому.

— С денег, — сказал Палму. — Ведь их в каком-то банке выдали. Такую кругленькую сумму, да еще сразу. Даже в том отделении, где у Нордберга был счет, должны были удивиться и отметить на всякий случай номера купюр. Это наша соломинка. И нам крупно повезет, если мы что-то сумеем здесь узнать. Не говоря уж о том, что сегодня воскресенье. Ребятам дадим задание разыскать красноперого господина, чтобы не болтались без дела. А мы с тобой отправимся прямо в пасть к зверю — нанесем визит майору Ваденблику. Если, конечно, он в городе. И заодно его экономке.

Я перепугался.

— Не можем же мы сказать… — начал я.

— Можем. Что мы совершаем воскресный обход и, проходя мимо, решили зайти, чтобы выразить свои соболезнования… С некоторым опозданием. Да ладно, выкрутимся! Или в связи с очередной проверкой архивных дел, предназначенных к уничтожению, потребовались уточнения. Ну ты же юрист! Придумай что-нибудь.