Звезды против свастики. Часть 1 - [3]

Первым на вопрос Сталина дал ответ Виноградов:

– Из официальных источников следует, что речь в Варшаве пойдёт о подписании договора о мире и сотрудничестве между Польшей и Германией, – сказал глава дипломатического ведомства Союза. – Те же источники, но уже в приватном порядке, информируют о возможном включении в договор тайного соглашения о совместном нападении вооружённых сил стран-подписантов на Пруссию.

– Всё это, конечно, интересно… – задумчиво протянул Абрамов. – Только, знаете, что-то у меня в мозгу этот альянс не вытанцовывается. Зачем полякам нужны германские войска – понятно: в одиночку им Прусский вал не преодолеть. (Прусский вал – сплошная линия долговременных фортификационных сооружений, возведённых на всём протяжении границы между Пруссией и Польшей.) А вот зачем немцам нужно Войско польское – для меня загадка. Ну, захватят они на пару Пруссию, а как добытое делить-то будут?

– Не нравится мне это твоё «ну, захватят» в любом понимании, даже чисто гипотетическом, – поморщился Жехорский. – Тем паче, что «захватят» в контексте может иметь отношение лишь к Польше, а Германия при таком раскладе только восстановит временно утраченный суверенитет… – Жехорский на секунду замолк, потом воскликнул с раздражением: – Так о каком тогда дележе может идти речь?! Чушь, сплошная собачья чушь!

Сталин слушал, попыхивая трубкой. На его отмеченном оспой лице даже опытный взгляд Ежова не мог найти ничего, кроме спокойствия и заинтересованности. Чуть больше года прошло с того момента, как Николай окончательно поверил в то, что этому человеку в их новой жизни не суждено превратиться в монстра…

Шёл январь 1938 года, до президентских выборов оставалось чуть больше трёх месяцев, когда в размеренной политической жизни страны взорвалась бомба…

Заседание Высшего политсовета Объединённой коммунистической партии Социалистического Союза больше напоминало свару на коммунальной кухне.

«Сукин сын! – ругался Каганович. – Твой дружок Жехорский, сукин сын. Это точно его работа!» Каганович встал перед Ежовым, но, напоровшись на твёрдый, чуть насмешливый взгляд, досадливо махнул рукой и отошёл в сторону. «Да что случилось-то?» – вопрошал припоздавший Бухарин. «Ты что, с луны свалился? – Калинин протянул Бухарину газету. – На, читай!» Тот схватил газету, впился глазами в передовицу, бормоча себе под нос, прочёл: «… в самый последний момент действующий президент СССР Вавилов отказался избираться на второй срок…»

Бухарин с газетой в руках опустился на стул: «Как же так…» «А вот так! – крикнул ему Каганович. – Кинули нас эсеры, облапошили, как детей! Дождались окончания нашего съезда, когда мы, имея в виду, конечно, Вавилова, приняли решение участвовать в предстоящих выборах чисто формально. Не надо на меня зыркать глазами, товарищ Молотов! Какой из вас, к чёрту, президент!» – «Ну, это возмутительно! – вскричал Молотов. – Сергей Миронович! Товарищи!» Генеральный секретарь ОКПСС Киров, нахмурив брови, одёрнул Кагановича: «Действительно, Лазарь Моисеевич, держите себя в рамках!» – «Хорошо, хорошо! – замахал руками Каганович. – Согласен, погорячился, приношу свои извинения, и всё прочее. Но положения дел мои извинения не изменят. Молотов против Александровича, как вам такой расклад?!» – «То есть, вы уверены, что на своём съезде эсеры выдвинут на пост президента кандидатуру Александровича?» – уточнил Киров. «Уже выдвинули, – сообщил выходивший и вернувшийся в комнату Калинин, – мне только что сообщили об этом по телефону» – «Вот видите? – торжествующе произнёс Каганович. – Надо срочно собирать внеочередной съезд и выставлять против Александровича равновесную политическую фигуру» – «А как же «коней на переправе не меняют»?» – насмешливо спросил Ежов. – «Нашего «коня» легче пристрелить, чем на нём переправляться!» – съязвил Каганович.

Молотов сорвался с места и с глухим рёвом бросился на обидчика. Ладно, Ежов успел его перехватить. Так что до рукопашной дело не дошло, но ещё не менее двух минут в комнате кипели совсем нетоварищеские страсти. Когда Кирову, наконец, удалось навести порядок, он обратился к Молотову: «Так вы считаете, что сможете достойно представлять нашу партию на выборах?» – «Нет, я так не считаю, – угрюмо ответил Молотов. – Насчёт замены кандидата Лазарь прав, просто зачем так обидно…» – «Внеочередной съезд – дело серьёзное, – задумчиво произнёс Киров. – И прежде чем принять такое решение, следует определиться с новым кандидатом» – «А чего тут определяться! – воскликнул Бухарин. – Киров!» – «Исключено, – покачал головой Сергей Миронович. – Я чистой воды партийный функционер, за пределами своей среды известен даже меньше товарища Молотова, который хотя бы является председателем нашей фракции в Союзном парламенте. Нет, товарищи, моя кандидатура точно не годится!» – «Сталин! – воскликнул Каганович. – Взгляды присутствующих разом обратились в угол, где у открытой форточки дымил трубкой председатель ГКО. – У него и авторитет, и власть, в конце концов! Чего ты молчишь, Коба?!» – Сталин вынул изо рта трубку. «Дело серьёзное, надо подумать… Сергей Миронович, а не объявить ли нам перерыв?»