Звезды над нами - [34]

Дав Сизову достойный отпор, я схватил ручку с бумагой и, почти не отрывая пера, настрочил на одном дыхании следующее послание:

"Дорогая Оля!

Случайно узнав про твою связь с Занзибаровым, я спешу

тебе сообщить, что не имею на этот счет никаких притензий, потому что ты свободный человек и вольна самостоятельно сделать выбор. Более того, я перед тобой в неоплатном долгу, ведь моя любовь не принесла тебе ничего, кроме страданий. Не буду скрывать, воззрения Занзибарова мне чужды по духу, но он в своем роде порядочный человек и, возможно, принесет тебе счастье - дай-то Бог! "

Перечитав свое письмо, я остался им доволен, отметив про себя, что совершенно убил им Сизова, который лишь слабо пискнул, когда я победно поставил в конце восклицательный знак. Оставалась, правда, проблема с подписью... Если подписать "Сергей", то это будет подлог, потому что письмо писал не он, а я, хоть и его почерком, но если подписаться "Зоровавель", то адресат останется в полном недоумении. Почесав в затылке, я подписал просто: "Твой друг". Ольга умная девушка, она поймет, от кого.

Разделавшись таким вот образом с Сизовым, я облегченно вздохнул и, сыграв с Мишкой партию в шахматы, отправился в постель и моментально заснул. На следующий день, с утра пораньше, чтобы не откладывать в долгий ящик, я сложил свое послание Ольге треугольным конвертом и попросил Мишку отнести ей на работу. Мишка слегка поворчал на то, что я его эксплуатирую, но отправился-таки на мороз, а я уселся у окна, чтобы поглядеть от нечего делать на улицу, но на этот раз ничего не вышло: снегопад прекратился еще ночью, небо расчистилось, и с его крахмально-белого купола струился прямо в глаза ярко-холодный свет. Я отошел от окна, потирая глаза, и остановился посреди комнаты, неожиданно замечая, что меня охватывает непонятное волнение, явно связанное с отправленным письмом, и напрасно я себя уговаривал, что волноваться нечего и незачем: волнение мое все усиливалось, и я буквально не находил себе места, не зная уже точно, кто я есть в данную минуту = Сизов или Зоровавель. Скорее, я был гимназистом (почему-то не школьником, а именно гимназистом), подбросившим соседке по парте записку с дерзким признанием... Боже, какая чушь, гимназии ведьбыли раздельными! И все же, все же, все же... Наконец, Мишка вернулся.

- Ну что? - почти набросился я на него.

- Замерз, как цуцик! - заявил он, плеская в первую подвернувшуюся чашку коньяк "Самтрест".

- Отдал?

В ответ Мишка поднял вверх указательный палец левой руки, мол, подожди, будь человеком, а правой опрокинул в широко открытый рот пахучее содержимое чашки.

- Ух, амброзия! - поведал он мне. - Ты не хочешь?

- Нет желания.

- Да что ты подпрыгиваешь от нетерпения, как голодный бобик?! - развеселился Мишка, отогревшись. - Передал я твою эпистулу из рук в руки... А девочка ничего, не поделишься по старой дружбе?

- Я тебе поделюсь, старый развратник! - шутливо отчитал я его.

- Ну, извини, - искренне раскаялся Мишка, - не думал, что у тебя так серьезно... Эх, - вздохнул он, - пойду горячий душ приму с морозца. А ты пока свежий "Огонек" посмотри, если хочешь. Там про "угловские тарелки" статья есть с фотографиями столкновения на поле.

Мишка убрался в ванную, а я взялся за "Огонек", но не успел отыскать обещанную статью, как в дверь настойчиво позвонили. Подойдя к двери, я на всякий случай посмотрел в глазок, но ничего не разглядел в темноте лестничной площадки.

- Кто там? - крикнул я.

В ответ раздался звонок настойчивее прежнего. Первое, что пришло мне в голову, это "либо милиция, либо грабители", но я тотчас сообразил, что эти две категории непрошенных гостей представились бы почтальоном или сантехником, и открыл дверь... Я открыл дверь и тут же отлетел к стене со звенящим ухом, с удивлением осознавая, что получил увесистую пощечину. Не успел я опомниться, как на меня налетел некто взъерошенный и с криком "я убью тебя!" вцепился острыми ногтями (или когтями?!) в мое горло. "Х-х-х..." - лишь прохрипел я, с ужасом узнавая в напрыгнувшем на меня разъяренном звере Ольгу.

- Что такое? - роняя пену с намыленных ног, из ванной выбежал на шум Мишка.

- Х-х-х, - только и смог я выдавить через сдавленное горло.

На мое счастье, при виде голого мужчины Ольга несколько опомнилась и ослабила хватку.

- Я, кажется, помешал... пардон, мадам, - смущенно сверкнув голым задом, он ретировался в ванную.

- Ты меня едва не задушила, кхе-кхе! - откашливаясь, я с трудом выбрался из-под навалившейся на меня Ольги.

- Я тебя убью к чертовой матери! - совсем по бабьи захныкала она, и по ее скривившимся щекам обильно потекли крупные слезы.

Мне стало жаль бедную девушку, и я хотел погладить ее, но она брезгливо отдернула плечико и, рухнув на диван, завыла в полный голос. Мне очень хотелось успокоить ее, но я не знал, как это сделать, и лишь спросил: "Как ты нашла меня?" Ответом были громкие рыдания, но я и сам уже догадался, случайно взглянув на "Огонек": простофиля Мишка вынул из своего почтового ящика подписной журнал и не нашел ничего лучшего, как отправиться с ним к Ольге, а эта хитрюга подсмотрела адрес на обложке.