Звезды на крыльях - [10]
Бельский остолбенел. Если бы знал Калораш, как он себя чувствовал, как он ругал себя. А Калораш хвалит! Похвалу эту воспринял молодой летчик в первую минуту как горький упрек и иронию.
Майор Калораш продолжал:
— А что толку в ваших парах? Только взлетели вместе, а как начался бой, разбрелись кто куда. Видать, фашисты попались нам тоже неопытные, иначе недосчитались бы мы многих…
И дальше:
— Запомните, основной тактической единицей в бою является пара: ведущий и ведомый. До тех пор пока пара едина, монолитна, не распалась, — бой, как правило, выигран. Если же пары распались — бой проигран. Таков закон современного группового воздушного боя. Прошла пора, когда сходились группы, а затем завязывались индивидуальные бои — один на один, кто кого, соревнуясь лишь в мастерстве пилотажа и стрельбы.
Стыдно было Бельскому слышать похвалу в свой адрес. Ведь он-то немцев и не рассмотрел, не почувствовал, какие они в бою, а майор и не догадывался, видно, об-этом…
Смысл похвалы Калораша во всей ее глубине дошел до Бельского только значительно позже. И когда ему потом, уже в роли командира, приходилось вводить новичков в строй, он всегда предостерегал их от соблазна инициативных индивидуальных атак и стрельбы. Первое дело новичка — неотступно следовать за ведущим, научиться ориентироваться, в бою, точно выполнять команды ведущего, быстро оценивать тактические приемы противника и противопоставлять свой, а со временем придет черед и атаковать врага, придет первая, а за ней и последующие победы… Правда, к тому времени усовершенствуется радио, оно станет надежным помощником для летчиков в бою, с его помощью легко командовать, управлять боем. Да и общение летчиков между собой в бою имеет большое психологическое значение. Летчик не чувствует себя так одиноко, как раньше, а в отдельные трудные моменты боя живое слово друзей придает силы и уверенность.
В последующие дни были другие задания. На каждое из них выделялись летчики, из них комплектовались пары. Часто при составлении групп не соблюдали принципа принадлежности к эскадрилье. В группе, даже в парах, могли быть летчики из разных эскадрилий. Вот поэтому Бельскому приходилось летать в одном полете с одним летчиком, а в другом — с другим. Поздно осенью, когда 45-й полк находился в тылу, куда прибыл для переучивания личного состава в связи с получением новой техники, летчикам поручили перегнать двенадцать «яков» под Туапсе, в полк морских летчиков. На обратном пути, когда они добирались на попутных машинах, им встретилась санитарная машина БАО — батальона аэродромного обслуживания. В ней был раненый.
— Кого везете? — спросили они.
— Героя Советского Союза подполковника Калораша. Тяжело ранен в бою. Умирает…
От этих страшных слов дрогнуло сердце Бельского.
Прошли годы. И вот в 1965 году Иван. Ильич прочитал в «Известиях» статью одного морского офицера, который рассказал о том, Что был в гостях у пионеров города Лазаревский, ходил с ними на могилу отца, который похоронен вместе с Героем Советского Союза подполковником Калорашем…
В паре с Глинкой
Лето сорок второго, второе лето войны… Враг не давал передышки. Советские воины вынуждены были отходить на новые рубежи.
Не лучше положение было и у летчиков. Вылетали с одного аэродрома, а садились на другом. На прежних уничтожались техническим персоналом подбитые в боях самолеты: их не успевали ремонтировать. Такое случалось, правда, лишь в безвыходной ситуации, когда ничего другого предпринять уже было невозможно. В большинстве же случаев, благодаря трудолюбию и организованности авиаторов, удавалось вовремя восстанавливать подбитые самолеты и угонять их дальше, на тыловые аэродромы, иногда перед самым носом наступающих фашистов.
Подобное случилось на аэродроме Невинномысск 5 августа сорок второго года. Наступающий противник занял Ставрополь и двигался в направлении Минеральных Вод. Одна из вражеских колонн к вечеру этого дня приблизилась к аэродрому, поэтому полк перелетел на новое место базирования — в Новоселецкое.
В третьей эскадрилье, которая последней вернулась с боевого задания, один самолет был сильно поврежден зенитной артиллерией врага, и поэтому лететь на нем было нельзя. Инженер полка Сергей Володин построил технический состав и обратился к подчиненным:
— Сейчас улетит на новое место базирования последняя эскадрилья полка. Но остается один сильно поврежденный самолет, который необходимо отремонтировать за ночь. Если это не удастся, его придется уничтожить, чтобы он не достался врагу. Ситуация сложная: колонны фашистов на, подходе. Возможно, ворвутся на аэродром ночью, прежде чем успеем отремонтировать самолет. Поэтому я не приказываю, а прошу: если есть добровольцы — выйдите из строя!
В ответ вся колонна технического состава словно по команде сделала три шага вперед.
— Ну что ж, тогда прошу выйти из строя и приступить к восстановлению самолета следующих: техника-лейтенанта Константина Ратушного, механика-старшину Алексея Бурлакова, прибориста старшину Льва Литвина, инженера-моториста Владимира Харченко.
Из летчиков остался старший сержант Василий Вазиян.
«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».
Впервые в истории литературы женщина-поэт и прозаик посвятила книгу мужчине-поэту. Светлана Ермолаева писала ее с 1980 года, со дня кончины Владимира Высоцкого и по сей день, 37 лет ежегодной памяти не только по датам рождения и кончины, но в любой день или ночь. Больше половины жизни она посвятила любимому человеку, ее стихи — реквием скорбной памяти, высокой до небес. Ведь Он — Высоцкий, от слова Высоко, и сей час живет в ее сердце. Сны, где Владимир живой и любящий — нескончаемая поэма мистической любви.
Роман о жизни и борьбе Фридриха Энгельса, одного из основоположников марксизма, соратника и друга Карла Маркса. Электронное издание без иллюстраций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.