Звезды комбата - [24]

В то время связь подразделений со штабами бригад и штабом корпуса осуществлялась с помощью переносных радиостанций. Таким образом, батальонным радистам — хочешь не хочешь — приходилось делить нелегкую участь десантников, которых в радиосообщении именовали ласково «воробушки».

После беседы с Горюшкиным Хохряков соскочил с танка и разыскал в боевых порядках Головачева:

— Разрешите обратиться, товарищ гвардии полковник?

— Что неясно, комбат?

— Можно ли в обход местечка послать лишь одну из танковых рот во главе с моим заместителем гвардии старшим лейтенантом Семеновым? А я поведу в атаку остальных танкистов в полосе наступления вашей бригады — с фронта или на фланге, как прикажете.

Головачев поддержал решение комбата: он знал об инициативности, смелости и находчивости комроты Н. Г. Семенова, о его героических делах еще с Курской дуги, задолго до прибытия С. В. Хохрякова в бригаду.

…Пока гвардии старший лейтенант Семенов в кромешной тьме искал для своих танков лазейку в обороне оккупантов, Хохряков и Горюшкин еще раз уточнили вопросы взаимодействия.

Вот, наконец, и долгожданные ракеты — сигнал Семенова о выходе к станции. Танки Хохрякова с десантом мотострелков на броне ворвались в Красилов, ошеломив противника грохотом гусениц, треском пулеметов и выстрелами танковых орудий.

…Лишь с рассветом в Красилове наступила тишина. Оставшиеся в живых захватчики отступили в степь. Местные жители принялись за тушение горящих домов. Им помогали красноармейцы.

В это время на станцию, а затем и в город прибыл на танке заместитель командира 54-й бригады гвардии полковник Алексей Фролович Козинский.

Хохряков и Урсулов, увидев машину замкомбрига, поспешили к нему с докладом.

— Молодцы! — полковник пожал руки офицерам. — Задачу дня выполнили с честью. А теперь выставьте боевое охранение, и смотреть в оба!

— Есть смотреть в оба! — козырнули Хохряков и Урсулов.

Через пять минут, уже собираясь уезжать, полковник заметил вдали отступающую колонну вражеских машин и повозок.

Хохряков и Урсулов тоже схватились за бинокли, и комбат сказал:

— Разрешите, товарищ гвардии полковник, сверх плана, так сказать…

Козинский, как прирожденный танкист, вполне разделял стремление Хохрякова:

— Хорошо. Разрешаю!

Хохряков подал команду.

— Только не зарывайся, комбат! — крикнул вдогонку Козинский, хотя последних слов Хохряков не услышал: их заглушил рев моторов.

Через несколько минут краснозвездные танки разметали по полю колонну, захватив в плен около двухсот гитлеровцев и взяв значительные трофеи.

Наступление продолжалось.

Небо застилали черные облака. Шквальные порывы ветра обрушивали на людей волны дождя, земля превращалась в сплошное грязевое месиво. Особенно нелегко приходилось танковым десантникам. Они занимались «прочесыванием» танкоопасных мест в населенных пунктах, вступали в стычки с пешим противником, а сверх того подставляли плечо артиллеристам, водителям грузовиков, помогая в продвижении техники по раскисшим дорогам, в обеспечении боевых машин боекомплектами и горючим.

12 марта части 54-й танковой и 23-й мотострелковой гвардейских бригад уже были под Проскуровом. К этому времени дождь прекратился, из-за туч выглянуло солнце.

Батальон Хохрякова первым вышел на рубеж сел Чабаны — Лапковцы — Данюки, оседлал шоссе и перерезал железную дорогу. Тем самым был блокирован и оказался в тылу гвардейцев большой войсковой склад горюче-смазочных материалов неприятеля.

Отныне гитлеровцы полностью лишились возможности маневра танками и артиллерией на участке Проскуров — Тернополь. В спешном порядке немецкое командование собирало кулак из остатков танковых и моторизованных дивизий и замышляло новый контрудар в районе села Чабаны, западнее Проскурова.

Гвардейцы, конечно, об этом еще не могли знать, но вполне сознавали, как важна для противника эта жизненная коммуникация и как нужен ему блокированный склад ГСМ. «К складу гитлеровцы будут пробиваться любой ценой», — решили комбат и начштаба.

Однако в те первые минуты на шоссе, оседланном батальоном Хохрякова и подразделениями 23-й мотострелковой бригады, было тихо, безлюдно. Отдав распоряжение о подготовке укрытий и указав на места засад, Хохряков выехал на рекогносцировку местности. Вместе с ним находились командиры рот и начальник штаба батальона Урсулов.

С вершины холма было видно далеко вокруг. Рощи, овраги, дороги, перелески причудливо сплетались в неповторимую панораму Подолии, просыпающейся от зимнего сна.

Хохряков поторопил офицеров:

— Все вероятные места появления противника, которые мы здесь наметили, немедленно взять под прицел! Беречь снаряды. Встретить непрошеных гостей, как следует. Там, где гвардия обороняется, врагу не пройти!

Ждать не пришлось. Лишь только парторг батальона капитан Владимир Андрианович Пикалов напомнил экипажам девиз гвардейцев, как от быстро нарастающего гула задрожала земля. Противник двигался по шоссе. Двигался колонной, как в 1941-м, — нагло, напористо, как бы не опасаясь, что этот путь для многих фашистов будет последним.

…Гитлеровцы, безусловно, полагались на свой бронированный «зверинец»: на «пантеры» и «тигры». Взять, к примеру, «тигр». Это стальная махина весом в 54 тонны со 100-миллиметровой лобовой броней. «Тигр», вооруженный 88-миллиметровой пушкой, действующий под прикрытием штурмовых самоходных орудий и поддерживаемый истребителями танков («пантерами»), в самом деле представлял грозную силу. Но в бою побеждает не одна только сила. Не для красного словца молвится, что «смелого пуля боится, смелого штык не берет». Добавим: и смекалистого! Наводчики танковой гвардии научились находить уязвимые места у фашистских «пантер», «тигров», а позже — и у «королевских тигров» и мастерски всаживали снаряды в баки с горючим, гусеницы, смотровые щели, соединения башни и корпуса.