Звезды комбата - [14]

Комиссар батальона Хохряков редко появлялся в Тхорино. Он, вникая во все вопросы боевой жизни танкистов, переходил от подразделения к подразделению, от экипажа к экипажу. Часто там и ночевал — в блиндаже, сооруженном под тридцатьчетверкой. Правда, в Тхорино его заботами были оборудованы две землянки. В одной помещался майор Лысенко со своими помощниками и заместителями, а вторая называлась служебной командирской.

Землянки были оборудованы по типу трехнакатного блиндажа небольшого размера. Спать приходилось на полу на соломе. В тесноте, да не в обиде. Под чью-либо шутливую команду лейтенанты и капитаны одновременно переворачивались с боку на бок.

Хохряков, где бы он ни находился, всегда вставал в полночь и за полночь проверять посты.

1-я рота старшего лейтенанта Пикина в конце апреля выходила из боя за деревню Будница.

Появился комиссар Хохряков. Он остался здесь на несколько дней: роте пришлось преодолевать почти непроходимый болотистый участок. Танкистам был придан взвод пехотинцев, которые ночами под огнем врага вместе с танковыми экипажами мостили переход через болото, работая буквально по пояс в холодной талой воде.

Комиссар Хохряков вместе со стрелками и танкистами, невзирая на методический орудийный огонь противника, пилил деревья, носил бревна, помогал бойцам добрым советом и ободряющим словом, заботился о питании, обогреве и поочередном отдыхе людей. Он сам отдохнул лишь тогда, когда танки были выведены в нужный район. После Семен Васильевич шутил по этому поводу перед бойцами:

— Разве это работа для танкистов — вытягивать из грязи своих стальных рысаков? Для танкиста работа — как в песне: «Мчались танки, ветер обгоняя…» Вот освободим Велиж, и уйду я, братцы, от вас. Отпрошусь на степные участки фронта: там и ветер остер, и для танка простор.

Все и смеялись, и грустили: вдруг и в самом деле уйдет куда-то любимый комиссар или внезапно отзовут его в другую часть.

А Семен Васильевич уже искренне вздыхал:

— Нет, надо и здесь кому-то поддерживать матушку-пехоту! Придет время, откроются и перед нами просторы.

Улыбка комиссара словно бы снимала усталость с танкистов.

— А теперь, товарищ комроты, стройте своих самых храбрых бойцов. Поедем с ними к большому начальству.

В штабе армии их уже ждал член Военного совета. Хохряков подошел к нему с докладом:

— Товарищ корпусной комиссар! Красноармейцы, сержанты и командиры сто семьдесят первого отдельного танкового батальона для получения наград Родины прибыли!

Корпусной комиссар Дмитрий Сергеевич Леонов вручил танкистам ордена и медали.

1 мая, когда на командный пункт батальона в деревне Тхорино налетели вражеские самолеты, комиссар Хохряков принял все меры для отправки людей в укрытия, прежде чем самому побежать к блиндажу. По пути к нему он был дважды ранен.

Лишь 26 сентября после лечения в госпитале Семен Васильевич вернулся к своим танкистам, которые по-прежнему вели бои местного значения под городом Велиж.

В тот день рота В. В. Пикина, уже капитана, поддерживала атаку стрелков на деревню Мокун.

Только Хохряков успел доложить о своем прибытии командиру батальона подполковнику Лысенко, начался яростный налет самолетов противника. Во время бомбежки комбат был тяжело ранен.

Пока подполковника перевязывали, он, с трудом шевеля губами, говорил своему бывшему комиссару, а теперь, по новому положению, замполиту:

— Ну вот и добре, что прибыл. Принимай батальон! Доложишь о моем ранении генералу…

Лысенко отправили в госпиталь, а исполняющий обязанности командира 171-го танкового батальона Хохряков поспешил на самый опасный участок — в роту Пикина.

Начавшаяся было успешно атака к тому времени захлебнулась. Танки застряли на болотистом участке местности, стрелки залегли под ураганным огнем вражеских минометов и пулеметов. Ни головы поднять, ни танки вытащить нет возможности. (Гитлеровцы не контратаковали: очевидно, у них мало было противотанковых средств).

Лишь когда стемнело да приутих прицельный огонь врага, Пикин увидел человека, пробирающегося к его командирской машине.

— Комиссар! — радостно вырвалось у ротного.

Да, это был Семен Васильевич Хохряков. Танкисты еще не знали, что он, возвратясь из госпиталя, заменил тяжело раненного комбата Лысенко.

Хохряков пробирался от танка к танку, здоровался с экипажами, интересовался настроением людей, состоянием машин, раздавал курящим пачки махорки, специально припасенные для этого случая в госпитале.

С наступлением сумерек танкисты под руководством Хохрякова начали вытаскивать машины из болота. Ом и сам цеплял тросы к застрявшим танкам.

Рота Пикина не потеряла ни одной машины. Был, правда, тяжело ранен политрук роты старший политрук Вишневский, помогавший Хохрякову.

Почти два месяца Хохряков успешно командовал 171-м отдельным танковым батальоном. С 25 сентября по 24 октября батальон был придан 332-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону в районе Велижа. Здесь танкисты приняли участие в атаках на деревни Саки, Сокаревка, Жгуты. В них танковые экипажи уничтожили до 300 гитлеровцев, минометную батарею, девять пушек, восемь дзотов. Взяв с боем эти населенные пункты, танкисты и стрелки не уступили врагу ни одного метра освобожденной территории.