Звезды исчезают на рассвете - [3]

— Эй! Поосторожней! Это моя любимая нога!

— Извините, — изумленно ответил Вильерс. Грили повел игру дальше:

— Хорошо вам извиняться! У меня на этой ноге мозоль. Чего только я не делал, чтобы вывести ее — и пластырь прикладывал, и бог знает что еще — не проходит проклятая, хоть ты тресни! А в такую ночь, как нынешняя, мозоли набрасываются на меня, как черти. От любого пустяка — жуткая боль. Зато и польза от них — всегда заранее чую, какая будет погода.

— Нет, в самом деле? Это большое достоинство, — ответил Вильерс.

— Вы что, потешаетесь надо мной? — картинно возмутился Грили.

— Ну что вы! — замотал головой Вильерс. — Посмотрите на меня — разве я способен потешаться над человеком, которого мучают мозоли?

Грили ответил:

— Это как посмотреть! По вашему виду не скажешь ни да, ни нет!

— Ну что поделать, — сказал Вильерс. Он распечатал пачку и взял сигарету, закурил и долгим взглядом посмотрел на ее тлеющий кончик, потом добавил с беззаботным видом: — Спокойной ночи! — и вышел из зала. Мессенэй, заказавший вермут с ликером из черной смородины, поставил свой пустой стакан на каменную полку и направился к выходу.

Отодвинув черную штору, он спросил у официантки:

— Дорога на Холлидей — та, что ведет влево от развилки?

— Да, там справа небольшая рощица. Смотрите, не свалитесь в выгребную яму, — сказала она.

Мессенэй кивнул ей на прощание. Грили услышал скрип закрывающейся двери. Через минуту он спросил:

— Вы, наверное, работаете до десяти?

— Да, — ответила официантка. — Сейчас не так-то много посетителей.

— Что же тут удивительного, — сказал Грили. — Не очень-то бойкое место. Здесь довольна скучно, не правда ли?

— Так было не всегда, — ответила она. — До войны на этой дороге было большое движение. Водители считали ее самой удобной в этих краях. Мы подавали им горячие завтраки, — она ностальгически вздохнула. — Я надеюсь, что все это снова вернется.

— И я надеюсь! — эхом отозвался Грили. — Ну, мне пора.

Девушка неожиданно предупредила:

— Будьте поосторожнее, если пойдете вдоль скал. Сегодня такой ужасный ветер. Два года назад ураган унес человека с верхнего утеса.

— Да неужели! — сказал Грили. — Но я-то не собираюсь лазить по скалам.

— Но вам придется долго идти пешком до города.

— Я знаю, — ответил он. — Ходьба меня не пугает, — и подумал: «Черт бы побрал эту бабу! Теперь придется тащиться по городской дороге, если ей придет в голову проследить за мной из окна. Ночь довольно светлая, идти придется не так уж мало».

— В таком случае, спокойной нами! — сказал он вслух.

III

Ветер свирепо выл в скалах. С гребня у основания расселины сорвался небольшой поток мелких камешков и сухих веток. В середине впадины, где высота склонов достигала двадцати футов, укрывшись от ветра, сидели Грили, Вильерс и Мессенэй, прислонившись к стенке.

— Странно будет, если они не явятся, — сказал Мессенэй.

— Чего ты и желаешь, правда? — весело ухмыльнулся Грили, искоса поглядев на него. — На твоем месте я бы погасил сигарету — а вдруг все-таки подойдут?

— Они-то явятся. Эти гады настырные!

— Да, — сказал Грили, — в чем другом, а в этом им не откажешь. Раз уж на что-нибудь решились, так пойдут до конца. У них не хватит ума остановиться, даже если они увидят, что их дело сорвалось.

Вильерс добавил:

— Да — и те, кто ими командует, не узнают, что они засыпались, и много времени пройдет прежде чем им доведется об этом узнать.

— Может быть, — сказал Грили. — Но это им не помешает продолжать игру в том же духе.

Он поднялся с земли и начал спускаться по расселине к пляжу. Несмотря на темноту, он шел уверенно, не производя ни малейшего шума.

Феллс стоял, за выступом скалы почти у самого конца ущелья. Он смотрел на море в бинокль.

Грили сказал ему:

— Вряд ли ты что-нибудь разглядишь. Опускается туман. — Феллс ответил тихим голосом, лишенным всякого выражения:

— Тем лучше. Им придется подплывать поближе, чтобы подать свои сигналы.

Грили добавил:

— Они, должно быть, очень уверены в себе, если думают, что смогут отыскать нужное место в такую погоду.

Феллс вложил бинокль в футляр, висевший на боку, и сказал:

— Они его отыщут. Если только смогут добраться до этих мест.

Грили нервно облизнул губы и сказал:

— Надеюсь, что доберутся. — Помолчав, он спросил: — Как будем действовать? — Феллс ответил:

— Я не уверен, что те, кто прибывает, знают тех, кто их должен встретить, чье место мы, собственно, и заняли. Надо пораскинуть мозгами и не суетиться. Если они не знают в лицо Апфеля, своего связного, то дело пойдет как по маслу!

Грили сказал:

— Ясно, значит, ты их встретишь и скажешь пароль… — Феллс кивнул:

— Да, для этого моего немецкого должно хватить.

— Допустим! — сказал Грили. — А вдруг они знают этого Апфеля и при виде тебя сразу все поймут… Что тогда?

Феллс с улыбкой посмотрел на Грили:

— Тогда тебе, старик, не придется терять ни минуты.

— Ладно. Спускайся к пляжу, но не уходи далеко. Я останусь здесь. Вильерсу только и нужно будет, что наблюдать за мной. Надо знать точное местонахождение каждого из нас. Улавливаешь ситуацию?

— Отлично, — сказал Феллс. — А Мессенэй? Он-то здесь для чего?

— Пусть только не суется не в свое дело! — ответил Грили. — Он останется на краю ущелья наблюдать за вершиной. Между нами, мне кажется, что он слегка дрейфит. Нет, ты не подумай, он хороший парень, но нельзя же рисковать делом.