Звезды исчезают на рассвете - [13]

II

Всему свету было известно, что миссис Ферри была тонкой штучкой и прожженной бестией. Были и другие факты, касающиеся этой дамы. Никто не знал, откуда она взялась, и вряд ли бы кто стал этим интересоваться, ибо мадам Ферри принадлежала к тем женщинам, по поводу которых не задают лишних вопросов. Поговаривали, что один или два пытливых ума делали робкие попытки в этом направлении, но им пришлось прервать свое расследование, чтобы спасти свою шкуру.

Миссис Ферри когда-то, очевидно, была очень хороша собой. Она до сих пор была сложена вполне гармонично, но со спины выглядела гораздо лучше, чем спереди. У нее был непропорционально монументальный бюст, особенность фигуры, льстящая восточному вкусу, но оставляющая равнодушными тех, кто привык к более распространенному и привычному западному типу красоты. Ее обрюзгшее лицо было обильно накрашено. Блеклый цвет лица подчеркивался слишком светлой пудрой, а губная помада была чересчур яркой; глаза, подведенные тушью, постоянно слезились, и все это придавало ей весьма неприглядный вид.

И тем не менее она не давала повода для насмешек над собой. Было в ней что-то неуловимо зловещее, несмотря на то, что, когда ей хотелось поразвлечься, она не так уж редко танцевала, с легкостью и грацией переступая красивыми маленькими ногами, неизменно обутыми в самые экстравагантные туфли, какие ей только удавалось найти.

Миссис Ферри воплощала собою «Клуб Персиммон». Это заведение, где можно было выпить и повеселиться, помещалось в конце переулка, выходившего на улицу. Двух рыбок и образовывавшего настоящий тупик. Войти туда было легко, а выбраться невозможно. Счастливо отделывался лишь тот, кому удавалось унести ноги целым из «Клуба Персиммон». Но в этом ночном заведении царил дух беззаботного веселья, подчеркнутого созвучной музыкой. Музыка никогда не смолкала, а запах, устоявшийся в залах первого этажа, был совершенно неописуем. В кафе имелся еще и подвал, в который можно было попасть по винтовой лестнице с деревянными ступенями, скрытой ящиками для пустых бутылок за баром. Улочка, где находился «Клуб Персиммон», известная под названием Площади Серафима, была знаменита живописными мавританскими дворцами, а также двумя закрытыми заведениями, которыми тоже управляла миссис Ферри. Время от времени пансионерки этих домов затевали скандалы с дикими криками и завыванием, на которые жители соседних домов не обращали никакого внимания. Ходили слухи, что однажды на Площадь Серафима явилась полицейская бригада, набранная из местного населения, под командованием французского офицера. Но эти храбрецы отступили с огромной скоростью и в полном беспорядке, преследуемые миссис Ферри, которая гналась за ними с ружьем.

В Сувейре не происходило ничего значительного без Анжелики Ферри. Как мы уже заметили, эта женщина была одарена незаурядными организаторскими способностями. Она все схватывала на лету. У нее были удивительные способности во многих областях, а также поразительная интуиция, позволяющая предвидеть и предвосхищать события. Сидя за своим столом с полупустой бутылкой виски, она обслуживала клиентов со свойственной ей уверенностью, которую не могли поколебать ни разговоры, ни волнения, связанные с войнами, победами и поражениями.

Миссис Ферри повидала многих людей, прибывающих в Сувейру и покидающих город. Она повидала немало полицейских комиссаров, которые принимали назначения, пытались установить свою власть и уходили. Даже комиссар полиции в состоянии понять, кому улыбается счастье, и надо признать, что миссис Ферри всегда подходила к делу без обиняков и была достаточно щедра и великодушна.

Случайные посетители клуба иногда пробовали определить настоящий характер миссис Ферри, их взгляды блуждали по сторонам, моментально оценивая каждого вновь пришедшего в заведение. Но ничто не могло дать ответа на их вопросы. Бармен, тощий и смуглый тип с черными усами, по имени Бальбо вовсе не был склонен удовлетворять их любопытство. Если посетитель пытался наводить справки, он неизменно отвечал:

— Миссис Ферри — замечательная женщина. Я знаю, что говорю!

Бальбо ночевал прямо в клубе, где работал целыми днями, и выходил редко, разве что за тем, чтобы повидать сестру, работавшую в ближайшем доме терпимости, расположенном на другой стороне переулка.

Было уже около полуночи, когда Фоуден, отодвинув плотный занавес, оперся на дверной косяк и огляделся, стараясь привыкнуть к атмосфере заведения. Напротив хлопотал возле бара Бальбо, а в левой части высокого помоста три метиса играли странную, но, на их слух, изысканную мелодию. В зале находились человек сорок, они пили, беседовали, курили, а может, ожидали кого-нибудь или чего-нибудь.

Фоуден принялся рассматривать девушку со стаканом в руке, которая разговаривала с Бальбо, опираясь на стойку бара. На ней было почти чистое платье из тонкого батиста и туфли на высоких каблуках. У нее были черные волосы. Когда-то она, должно быть, была очень красива. Фоуден отметил, что она сохранила хорошую фигуру.

Вдруг она повернула голову и заметила его. Она медленно обошла весь зал, набитый народом. Фоуден рассматривал ее, заметив мягкую грацию ее походки. Она сказала ему: