Звезды Эгера - [5]

— Будь он только моим врагом, — ответил притихший священник, — я давно бы ему простил. И все же я скажу: пусть лучше он правит венграми, нежели немец.

— Нет уж, лучше немец, нежели турок! — заорал Цецеи.

Добо перебил стариков, чтобы они не сцепились вновь:

— Хорошего мало и в том и в другом, это верно. Мы в Верхней Венгрии считаем так: подождем малость, может, немец выставит свои силы против турок. А кроме того, мы хотим убедиться, не продает ли Янош нашу отчизну туркам!

— Продал уже, братец, давно продал! — сказал Цецеи, махнув рукой.

— Не верю, — ответил Добо. — Ему нужна была корона, а не дружба с турками.

На столе появилось блюдо с цыплятами, зажаренными в сухарях. Лица стариков смягчились. Все сели за стол.

— Эх, братец, когда-то и я был таким же молодым, как ты! — Цецеи покачал головой. — Сколько тебе лет?

— Тридцать один, — ответил Добо. — Да не сегодня завтра и меня уж никто больше молодым не назовет.

— Покуда не женился — всегда молод. Но теперь самая пора тебе обзавестись семьей.

— Все некогда было, — сказал Добо, улыбаясь. — Я, отец, с малых лет все в сражениях да в сражениях.

— Так и надо. С тех пор как свет стоит, венгр так живет. Ты, может, думаешь, я в танцах потерял обе ноги? Я, братец, начал вместе с Кинижи![8] Меня король Матяш по имени называл.[9] Закончил же я вместе с Дожей, а он, поверь мне, был героем из героев.

Цецеи поднял в честь Добо полный до краев оловянный стакан.

— Да благословит господь венгров, а тебя, братец, особенно. Пусть он пошлет тебе победу над врагом и жену красивую. А в шахматы играть умеешь?

— Нет, — ответил Добо, улыбнувшись такому нежданному повороту в мыслях Цецеи, и, одним духом осушив стакан крепкого красного вина, подумал: «Теперь понятно, почему старики так разошлись».

— Раз не играешь в шахматы, то хороший полководец из тебя и не получится, — сказал Цецеи.

— Если б мы бились по-восточному — рать на рать, не получился бы. Но ведь мы-то бьемся по-венгерски — человек на человека. А этому шахматная доска не научит.

— Так, выходит, ты все же умеешь играть?

— Нет, я только знаю, как играют.

— Вот если научишься, — и судить будешь по-иному. За час шахматной игры, братец, можно узнать все приемы настоящего боя.

— Может быть, вы с отцом Балинтом дома всегда в шахматы играете?

— Мы? Никогда! Мы и без шахмат ругаемся почем зря. А ведь и оперились вместе, и жили вместе, и сражались…

Старики дружелюбно переглянулись и чокнулись.

— Но ты, Балинт, согласись хоть с тем, что человек, выгнавший из логова лисицу Морэ, совершил доброе дело. А ведь это дело рук Фердинанда.

Цецеи провел рукой по усам.

— Положим, не только Фердинанда, — заметил Добо, — а обоих королей. Там были оба войска. Злодеяния Морэ уже всем не под силу стало терпеть. Под конец он даже могилы стал разрывать.

— А все-таки больше войска послал Фердинанд.

— Нет, скорее уж король Янош. Фердинанд только велел Балинту Тереку помочь Яношу и отрядил еще пятьдесят рудокопов.

— Чтоб стены рушить?

— Да… С нами и турки были…

— Конечно, под стягом Яноша?

— Да, черт бы побрал таких помощников! Больше грабят, чем помогают.

— Кто, свиньи акынджи?

— Ну да.

— И что же, легко вы справились с замком?

— Не сказал бы, отец. Стены крепкие, стенобитных орудий не взяли с собой ни мы, ни войско Яноша. А много ли сделаешь фальконетами!

— Я бывал там, — заговорил священник. — Это тебе не домик с оградой, а неприступная твердыня. Стало быть, замок они не сдали?

— Нет. Нам пришлось приставить к скале пятьдесят рудокопов. Ох, и работа же им досталась! Что говорить! Кирки высекали искры из камня, а железные балки едва-едва долбили его. Но в конце концов против стольких рук и камень не устоял.

— Взорвали?

— Сперва передали Морэ, что мина заложена. Он ответил, чтобы ждали до утра. Мы согласились. И что же натворила эта коварная лиса? Собрал весь народ и велел им крепко держаться. А он, мол, тем временем украдкой выберется из замка и приведет подмогу. «Ладно! — говорят ему. — Только какая порука, что ты вернешься?» — «Я оставлю здесь своих сыновей, — ответил негодяй, — все золото, серебро и скот. Какой вам еще залог надо?» Он спустился по веревке с крепостной стены — и был таков. Мы, конечно, ничего не заметили в кромешной тьме. Когда же солнце взошло — видим: белого флага на замке нет, парламентер не идет, ворота тоже никто не думает открывать… Мы и взорвали мины. Разве здесь не было слышно? Грохот стоял такой, что горы сотрясались. Стены рухнули, мы ворвались в замок. Солдаты наши до того рассвирепели, что поубивали всех людей Морэ…

— Детей тоже?

— Нет. Детей Морэ мы обнаружили в каменном подземелье. Двух славных черноволосых мальчуганов. Они теперь у короля Яноша.

— А сейчас вы ищете Морэ?

— Я завернул сюда с четырьмя молодцами — думал, нападем на его след. По дороге мы встретили полевого сторожа, у которого он ночевал в погребе. Сторож сказал, что Морэ направился сюда, к Печу.

Госпожа Цецеи обернулась.

— Магда, где Вицушка? — спросила она девушку, которая что-то скребла во дворе.

— Не знаю, — ответила служанка. — После обеда она играла в саду.

— Беги поищи ее!

— Это моя доченька, — улыбнулся Цецеи. — Господь на старости лет послал мне утешение. Вот посмотришь — настоящая маленькая фея Илона!