Звезды без грима. О кумирах шоу-бизнеса, кино и спорта - [69]

Конечно, звезда есть звезда. И ее положение дает ей право требовать особого внимания и особых условий. Но вот тут-то собака и зарыта. А до какого предела распространяется это ее право? Многие знаменитости считают, что до такой степени, насколько могут выдержать окружающие. Они перестают стесняться вообще чего-либо, становятся ужасно капризными, грубыми, нетерпимыми, раздражительными. Другие кичатся своими пороками, иногда втягивая в них собственное окружение.

Звезды слишком избалованы вниманием, к тому же многие из них не имеют нужной культуры и воспитания, чтобы сдерживать и контролировать себя перед обычными людишками. Да и сказать по правде, у кого не закружится голова, если под окнами стоят толпы поклонников, ожидающих твоего появления, словно ты Бог, считающих за счастье взглянуть на тебя, прикоснуться к твоей одежде, поймать твой взгляд…

Ну а раз ты Бог, то о каких человеческих нормах можно говорить? Впору всерьез задуматься: должны ли вообще избранники, подобные тебе, подчиняться закону и общепринятой морали? Было время, когда в обществе так и считали, что владыкам и знати позволено почти все, потому что они люди особой породы. Недаром же европейские дворяне говорили, что у них «голубая» кровь. На заре истории, например, у многих народов после смерти знатного человека убивали его жен, рабов, не говоря уже о животных, чтобы похоронить вместе с их хозяином и господином. А вдруг они понадобятся ему в загробной жизни? Потом этот жестокий обычай исчез, но на смену ему пришли другие, также грубо подчеркивающие социальную пропасть между низшими и высшими. Дворяне пороли крепостных, вытаптывали во время охоты их посевы, настаивали на своем праве первой ночи с крестьянскими девушками. Словом, элита всегда считала, что у нее особый закон, особые права, иная мораль, чем у большинства.

Лишь сравнительно недавно общество пришло к мысли, что перед законом все должны быть равны. Но, приняв эту идею, элиты все равно стремились выделиться не только материально, но и в нравственном плане, а также, пользуясь своим положением, при любом удобном случае обходить общепринятые правила[188]. Поэтому вопрос: все ли обязаны подчиняться обычной морали и главным заповедям был очень важным.

И недаром эта проблема волновала многих философов и писателей. Теория избранности широко известна благодаря Федору Михайловичу Достоевскому, который в романе «Преступление и наказание» раскрыл ее подлинную суть и опасность. Напомню читателю, что герой романа, недоучившийся студент-юрист Родион Раскольников выдвинул идею, согласно которой человечество делится на «тварей дрожащих», «людской муравейник», к которому принадлежит основное число людей, и на небольшое число избранных, «право имеющих». Родион открывает «закон», как он считает, «вечный и непреложный»: «Кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель, а кто больше всех может посметь, тот и всех правее. Так доселе велось и так всегда будет!» Чтобы проверить, кто же он на самом деле: «тварь дрожащая» «или право имеет» не считаться с законом и моралью, Раскольников решается на убийство.

Мы знаем, к чему привела такая философия в нашей стране. В 1917 году к власти пришли люди, которые посчитали, что служение «великой» идее освобождает их от общепринятых норм, оправдывает убийства и насилия. И все это, в конце концов, привело к репрессиям, концлагерям, геноциду. Не менее трагичными были последствия подобных идей в Германии и других странах.

Поэтому в таком откровенном виде сегодня, конечно, мало кто поддержит подобную теорию. Однако же философия избранности процветает и реализуется в поведении многих людей, власть, деньги и славу имущих. Поэт Максимилиан Волошин писал: «В нормальном государстве вне закона находятся два класса: уголовный и правящий». Как ни печально заметить, именно такую картину мы и наблюдаем в современной России, где подчас трудно отличить мафиози от государственного деятеля. И как это ни грустно, невозможно отрицать, что часто люди, презревшие все нормы и преступившие все установления, благоденствуют и стоят во власти, а люди порядочные оттеснены. И эта несправедливость укрепляет убеждения современных раскольниковых во вседозволенности.

Ну а раз люди известности — элита, и элита всеми признанная, стоит ли удивляться, что они также нередко стремятся оказаться вне закона, если не юридического, то, по крайней мере, вне морального закона.

Я уже не говорю, например, о писателях-матерщинниках и воспевателей мерзостей типа Сорокина. Но даже серьезные деятели, считают, что приличия — это что-то потустороннее, их не касающееся. Главное — их внутренний мир и внутренние ощущения. И, например, такой кинорежиссер, как Карен Шахназаров, к тому же и директор киностудии «Мосфильм», откровенничает, что не «наполняет фильм матерной руганью, только потому, что это позволено» [15]. Обратите внимание, не потому, что это неприлично и мерзко, не потому, что зрителям будет неприятно и стыдно, а потому, что так уже делают другие. А если бы не делали, тогда можно было бы показать себя «авангардистом» и вставить матерщину.