Звездун - [117]

Так что не стоит удивляться, что пуля выбрала именно его.

Феликс делает шаг назад и тяжело опускается на диван, который, как все дорогие диваны, издает тихий свистящий звук. Секунду или две в комнате слышно только это шипение, затем револьвер падает на пол, мы с Брайаном смотрим друг на друга широко распахнутыми от ужаса глазами, а потом медленно — очень медленно — переводим взгляды на диван.

На футболке Феликса расплывается красно-черное пятно. Он подносит дрожащую руку к рваной дыре в своей груди, затем — к лицу и изучает покрытые кровью пальцы. Его рот дергается, глаза то открываются, то закрываются, словно он пытается не дать себе заснуть. В сущности, так оно и есть.

— Ой! — выдыхаю я, когда я смотрю на его дергающиеся губы, моргающие веки, смотрю, как на моих глазах умирает поп-звезда Феликс Картер.

Сплющенную физиономию Брайана искажает гримаса: «Ну ни фига себе!», на моем лице написано: «Вот так всегда!» Мы сейчас больше похожи на парочку ребятишек, которых застукали, когда они воровали яблоки в саду у фермера Брауна, а не на двух взрослых мужчин, которые только что застрелили одного из самых знаменитых в стране людей.

Наконец подергивание и моргание прекращаются. Становится очевидным, что Феликс Картер мертв.

И снова комната погружается в молчание. Мы с Брайаном обмениваемся смущенными взглядами, рядом — труп Феликса.

Наконец я произношу:

— Брайан, к чему ты прикасался в доме?

— А что? — отвечает он, не сводя с меня глаз. Ему приходится смотреть снизу вверх, так как он намного ниже меня, но не только по этой причине. Его будущее — в моих руках.

— Нужно стереть твои отпечатки пальцев со всех вещей, которые ты трогал, — говорю я. — Чтобы полицейские нашли только мои.

— Я не понимаю… — Он буквально на глазах уходит в себя, и я боюсь, что потеряю с ним контакт.

— Послушай, Брайан, ты уйдешь, а я останусь. Мы не знаем точно, кто из нас спустил курок, но я скажу, что это был я и что, кроме меня, здесь никого не было. В моих словах не усомнятся. Револьвер мой, на мне остались следы пороха, у меня есть ключ от входной двери. Все складывается.

— Почему? — спрашивает Брайан. — Почему ты хочешь взять вину на себя?

Почему? Хороший вопрос. Потому что помню свои ощущения несколько минут назад, когда в этой комнате роли поменялись. Потому что тогда я хотел быть Феликсом Картером. А теперь уверен, что быть человеком, который его убил, почти так же классно.

Но этого я ему не говорю. Отчасти потому, что не хочу, чтобы он пришел к такому же заключению. Но отчасти потому, что я устал — страшно устал — и не желаю утруждать себя объяснениями.

Так что мы стираем отпечатки пальцев вместе. Я припоминаю когда-то виденные детективные передачи, и мы делаем все возможное, чтобы скрыть следы пребывания Брайана Форсайта в доме певца.

Как только мы все заканчиваем, парень уходит, и тогда я задумываюсь над тем, заставит ли его это происшествие навсегда бросить преследование знаменитостей. Или через какое-то время Форсайт вновь примется за старое и превратит в кошмар жизнь еще одного бедняги? Например, Ронана Китинга, популярного ирландского певца. Поживем — увидим. Может, в один прекрасный день вы будете брать интервью у него.

После того, как Брайан ушел, я понимаю, что мне необходимо выпить, и опустошаю одну из своих бутылочек. Чуть позже в дверь звонят. Наверное, пришла машина. Какую-то долю секунды я решаю, как поступить, думаю, что не хочу, чтобы меня обнаружили так быстро — сначала мне нужно время, чтобы прийти в себя. Ну хорошо, если честно, я думаю, что предпочел бы сначала напиться, напиться в доме Феликса — может, поиграть на его игровой приставке, посмотреть фильм на его широкоэкранном телевизоре, сбацать партию в бильярд. Просто походить туда-сюда, наслаждаясь ощущением, что я — это он.

Звонит телефон, но я не отвечаю на звонок, жду, пока включится автоответчик, затем снова раздается сигнал домофона. Я скидываю свою одежду и подхожу к двери, где говорю водителю, что плохо себя чувствую.

Я говорю ему, что был в туалете и что у меня понос. Шофер — веселый малый. Рад до чертиков меня видеть. Просит, чтобы я подписал для его дочери обложку компакт-диска, который достает из кармана. Ручка у него тоже наготове.

Тут мне становится немного страшно — видите ли, на крыльце все еще стоит бутылка виски «Джек Дэниелс». Но, как я уже сказал, водитель — веселый малый. Просто показывает на бутылку и говорит:

— Да, жаль, что у меня не твой молочник!

А я отвечаю:

— Наверное, оставил какой-нибудь поклонник. Нужно проверить, что там на самом деле.

Словно у меня целая команда телохранителей, чтобы пробовать мою еду и все такое.

В общем, он вполне доволен и рысит назад, к своему лимузину, а когда он уезжает, я забираю виски, сажусь напротив тела и пью. А потом приходит уборщица. Я даже не успел включить телевизор.

Думаю, все остальное вам известно.

Да, конечно. Большое спасибо.

Значит, мы с вами закончили?

Думаю, что да. Только еще один вопрос, Крис. То, что вы мне сказали о Брайане Форсайте…

И что должно остаться между нами.

Конечно, не сомневайтесь. Выходит, что на самом деле вы не убивали Феликса? Что вы находитесь здесь за преступление, которого не совершали?