Звездочка - [6]

— Что с нами будет, если мы будем нестись с такою же быстротою? — спросил Сережа капитана.

— Что с нами может быть, я не знаю, — отвечал Гиллон, — но только нет ничего непостояннее арктических и антарктических ветров[3].

На этот раз общее правило, однако, изменило себе: ветер, хотя и стал значительно тише; но дул не переставая в одну сторону еще целые сутки, а потом, спустя день, немного изменил свое направление и подул прямо на юг.

— Мы несемся прямо к южному полюсу, — сказал капитан, придя в общую каюту к вечернему чаю, — может быть, мы сделаем даже какое-нибудь великое открытие, — смеясь, прибавил он.

— Не знаю, что мы откроем, но я скажу только одно, что даже здесь страшно холодно, — сказал мистер Пализер.

— Что же делать! — отвечал капитан, — на южном полюсе холоднее, чем на северном, так как северный полюс окружен землею, а южный окружен только громадным пространством воды. Надо будет топить камин; благодаря попутным ветрам, у нас угля осталось очень много. А ты, Мери, — обратился он к жене, — теперь должна кормить нас иначе. В каждом обеде кушанья должны быть с уксусом. Всем же вам, для сохранения здоровья, я предписываю, не смотря на холод, обливаться водою и делать побольше движений.

Все обещались исполнять приказания капитана и колония, плывшая на пароходе по воле ветров, видимо не унывала духом и как бы сплотилась между собою, благодаря случившемуся несчастию.

Так, впрочем, бывает всегда: люди начинают жить заповедью Спасителя только тогда, когда их соединяет общее горе.

Работы на корабле было немало, потому что прежде всего капитан поправил оставшиеся мачты, реи и паруса. Он ждал, что ветер переменится, и тогда предполагал поднять паруса, чтобы идти по направлению к северу.

— На юг нам идти незачем; там мы ни кого не встретим и даже белого медведя не найдем, — говорил он.

Но, против их желания, господствующие ветры несли их именно на юг.

VI

15-го февраля капитан записал в свой журнал следующее: «Идем прямо на юг, с быстротою 3 узлов в час. Кое-где видны льдины. Идет не то дождь, не то снег; термометр ниже нуля. Качка слабая».

— Сережа, выпустим сегодня Темзу и Амура — сказала капитанша, — бояться нечего, что их снесет в море!..

Собаки были очень довольны, что их выпустили промяться по обледеневшей палубе, и, конечно, они были счастливее людей, плывших с ними.

По ночам стало так холодно, что путешественники не стали расходиться по своим комнатам, а все оставались ночевать в общей каюте, где топился камин. Сережа перенес подушки и одеяла мистера Пализера и устроил ему постель в общей каюте.

— Сэрежэнки, вы начнете вахту, — сказал капитан. — Если ветер не переменится и ничего особенного не произойдет, вы можете простоять два часа, но в эти два часа придите раза четыре сюда, чтобы поправить огонь в камине. Потом вас сменит Ричард.

Сережа отправился на дежурство.

Ночь была не очень темная, но отвратительная. Дождь, словно иглами, колол лицо и облеплял льдом. Мачты, реи и свернутый парус покрылись корою льда. Сережа стоял на вахте и чувствовал, что холод пронизывает его насквозь. Он несколько раз ходил отогреваться. В четыре часа, когда ему надо было разбудить Ричарда, молодого матроса, горизонт, в первый раз после перенесенных ими бедствий, вполне очистился и показалось солнце. Через каких-нибудь десять минут дождя уже не было и Ричард мог стоять спокойнее.

16-го февраля капитан записал в дневник: «Продолжаем идти к югу с быстротою 3 узлов в час. Пловучие льды всюду. Горизонт к югу покрыт сплошною массою. Ветер крепчает…».

Ветер, действительно, усиливался, но направления почти не изменял. К вечеру судно шло окруженное ледяными горами, которые то удалялись, то приближались.

— Это ведь опасно, Гиллон? — спросила капитанша.

— Очень. Надо быть готовым ко всему, — отвечал капитан, по-видимому спокойно, хотя был бледен, как полотно.

— Нас может раздавит в один момент, — вставил свое замечание Кархола.

Сережа отправился в каюту и поспешно одел мистера Пализера.

— Пойдемте на палубу, — сказал он. — Очень возможно, что мы скоро потонем.

В этот самый момент на судно налетела страшная глыба, ударилась о борт и рассыпалась на отдельные куски. Большой кусок глыбы упал на нос парохода и разбил его вдребезги. Громадная ледяная гора, упав в море, подняла кругом громадные волны и одною из них пароход «Британию» приподняло кверху и в ту же секунду посадило ее на льдину.

Придя в себя от испуга, все, стоявшие на палубе, невольно взглянули на капитана. Он стоял бледный и сосредоточенный, но каждый из пассажиров заметил как бы искорку радости, промелькнувшую в его глазах.

— Судьба наша, кажется, решена, — сказал он, — мы еще пока живы. Эта льдина оказывается не пловучею; вы видите, что о нее разбивается лед. Пойдем, посмотрим, в каком мы положении… Возьмите, впрочем, ружья, — добавил он. — Без ружей выходить опасно, хотя белых медведей на южном полюсе нет.

Ружья были приготовлены в каюте. Кроме капитана, превосходного стрелка, с ружьями никто почти не умел обходиться.

Капитан спустился на льдину первым. В коротком меховом пальто, в высоких сапогах, он казался еще выше, чем был в действительности. За поясом у него торчал топор, а в руках он нес ружье.