Звездный Тарзан - [49]

— Сейчас опять выдаст нам очередную порцию чепухи по теме «Прогресс через взаимное сотрудничество», — сказал негромко человек с Адриата и откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.

Его товарищ, умедо по национальности, родом с Саэде, согласился, что подтверждалось потемнением его кожи пепельного цвета. Он провел влажной салфеткой по лицу, кожа которого напоминала отпечатки пальцев на твердой глине. Голос существа в закрепленном на шее электронном переводчике звучал надтреснуто-хрипло.

— Меня не волнуют преимущества роста промышленности и экономики. Нам ни к чему конфликты с Объединенными Мирами.

— Во всяком случае, не в союзе с Поясом Бакала, — добавил адриатец. — От одной мысли об установлении торговых связей с расой, неразлучной с рабовладельческими рынками, мне становится не по себе. Но то, о чем идет речь здесь… — он брезгливо поморщился.

— Работорговля со времени принятия Стерджарской Конвенции во всей Галактике считается преступлением, — поддержал его гуманоид-амфибия. — Разве мазуки не подписывали ее?

Человек отрицательно покачал головой.

— Часть звездных миров мазуков не склонна соглашаться с общим мнением. Мы имеем дело с нелю… то есть, я хочу сказать, с нецивилизованными обществами, учитывая их образ мышления и аморальность поступков, а для кое-кого соблюдение или несоблюдение закона зависит от того, выгодно ли это. Цена жизни для мазуков — что за нее могут дать взамен на рынке. Наши союзники ничего не теряют, но приобретают многое, отдавая сюда в качестве наемников все нежелательные элементы.

— Как это понять, Ян?

— А разве ты не знаешь? Именно так Пояс Бакала рассчитывается за системы вооружений, которые они получают от нас: направляют сюда своих наемников, солдат, проводящих в жизнь «прогресс», о котором говорит главнокомандующий Сектором.

Он разглагольствовал бы и дальше, но сидящий впереди офицер покосился на него через плечо. До конца выступления Реньера Ян сидел с закрытым ртом, механически встал, когда командующий и сопровождающая его свита удалилась осматривать колледж, и снова сел, наблюдая, как собравшиеся на торжественную встречу спускаются вниз по ступенькам амфитеатра, и сравнил их с вытекающей из ванны водой.

Сидевший рядом умедо спросил:

— Не могу понять, каким образом главнокомандующий Сектором докажет, что война против Объединенных Миров необходима?

— Тут все ясно как день, Катжа. Это месть.

Коллега непонимающе уставился на него.

— Это ведь нииджик — безумие! Ему очень нужен Тарсигианский мирный договор?

— Нет. Официально, чтобы оправдать себя в глазах общественности, это обосновывают необходимостью освобождения ее родной звездной системы от влияния Объединенных Миров, — Ян посмотрел на коллегу. — Ты слышал, что он говорил по поводу освобождения?

Кожа Катжа потемнела, и Яну показалось, что по его лицу пробежали морщинки.

— Это нииджик! Оно не стоит расходов и риска, лишних затрат на поставки, не говоря уж о расстояниях. Кроме того, речь идет о недооценке силы Объединенных миров.

— И переоценке значения в этом деле мазуков, — добавил Ян.

Кожа умедо не посветлела. Он о чем-то задумался.

Ян вздохнул — в данной ситуации ему оставалось лишь безропотно подчиниться и встать. Они были одни в амфитеатре. Коллега Яна тоже поднялся, и вместе они прошли вдоль ряда к выходу. Катжа снова вытер повлажневшее лицо. Они вышли на улицу. Ян надел головной убор и поднял воротник куртки, прячась от ветра.

— Ты заметил рядом с губернатором мальчика?

— Да, — ответило существо-амфибия.

Катжа натянул на голову капюшон комбинезона и дотронулся до пластинки на груди, включив вшитые в ткань нагревательные элементы.

— Разве это не его помощник или паж?

— Он сын адмирала Середжа, главнокомандующего сферзахами, последние двадцать пять лет считался пропавшим.

Лицо Катжа под капюшоном потемнело.

— А какое он имеет к этому отношение?

— Он, по-видимому, должен стать катализатором, — объяснил Ян. — Этот мальчик — заложник. Он гарантия того, что Середж пойдет на уступки.

* * *

У административного здания стояла самоходка. В проходе Тристану преднамеренно подставили ногу, и он споткнулся, угодив между плеч, более широких, чем спины самцов пейму. Юноша гневно посмотрел на медвежьи морды мазуков и поморщился от неприятного запаха, исходившего от их тел. Он и Пулу заняли последние места. Тристан прислонился лбом к стеклу, выказывая полное безразличие.

Транспортное средство тронулось с места, и Тристан стал внимательно изучать встречающиеся по пути ориентиры. Внутренняя обшивка была задрапирована фиолетовой тканью, скрывающей броню. Они спускались с холма, на котором располагался военный городок колледжа, и двигались к городу, о чем говорили очертания зданий на фоне зимнего неба. Иногда Тристан легонько толкал Пулу в бок и молча показывал на интересующие его объекты.

Мысленно он четко представил карту города, которую запомнил, увидев в настольном изображении в одном из сводчатых коридоров административного здания колледжа. Сравнивая условные обозначения на карте и ориентиры на местности, Тристан стал прикидывать направления и расстояния между объектами.