Звёздный Спас - [55]

Фиве действительно хотелось побыть одной. Она ничего не сказала девчатам о Кеше, но, как только они ушли, все её мысли вращались вокруг него. Треклятая бедность, будь у неё мобильник, сейчас бы позвонила Кеше – и все дела. Впрочем, с мобильником можно запросто нарваться на отказ, а так она может отдаться своим мечтам. Всякие технические совершенства только лишь ускоряют жизнь. А хорошо это или плохо – ускоренная жизнь? Во всяком случае, меньше времени остаётся на мечты, созерцание красот, а ей, Фиве, сейчас больше всего хочется мечтать о встрече с Кешей. Где, каким образом они смогут повидаться? Во всех её снах ей не нужен был адрес. Там – ободранная дверь, обитая дерматином. Там – длинный подвальный коридор, ведущий в одну из лабораторий МГУ. А там – и сама лаборатория с трёхступенчатыми столами и мониторами и ещё подопытными обезьянками в специальных клетках. Да-да, всё это являлось из ниоткуда и не требовало не только адреса, но и никаких разъяснений, потому что главными были не предметы и их местоположение, а они с Кешей. Нет-нет, ей ни за что не представить – где, в каком корпусе находится лаборатория. Это равносильно, что по пуговице от его пальто узнать, где в данную минуту он находится.

Ещё не веря себе (в тайный импульс догадки, но уже находясь под её «гипнозом»), легко соскочила с постели, расстегнула булавку и, сняв Кешину пуговицу, сжала её в кулаке. Постояла, опять кинулась в постель. Фива, конечно, понимала, что её догадка на грани сумасшествия, в лучшем случае – авантюризм чистой воды. И всё же как было бы хорошо, если бы по пуговице она могла определить, где в настоящую минуту находится Кеша?

Иногда здравый смысл отступает под влиянием желания, и кажется, что уже само Провидение указует путь.

Фива приложила пуговицу к щеке, прикрыв веки. Какие-то непонятные белые пятна встали перед глазами. Даже не пятна, а движущиеся тени. О Господи, что она пытается увидеть?! Это же чистой воды безумие, снова подумала Фива и перестала обращать внимание на неясные картины из белых пятен, которые проплывали, подобно облакам. Теперь все её мысли были о Кеше.

Интересно у них получилось, встретились на Новый год впервые, а впечатление – будто знала его тысячу лет. Она всегда думала, что нет такого парня, с которым ей будет просто и комфортно. Все знакомые парни, ухаживающие за нею, мнили себя принцами, хоть и незаконнорождёнными, но всё же это должно было и её как-то приподнимать в собственных глазах. Ей вдруг привиделся молчаливый голубоглазый мальчик. И она – маленькая девочка, сажающая луковицу цветка и этим как бы сообщающая мальчику о своём расположении к нему.

О Господи, как отчётливо всё, неужели перед глазами картины сна? Неужели это сон?

Мальчик встал и посмотрел прямо перед собой. И девочка встала и тоже посмотрела вслед за ним. Однако она ничего не увидела, кроме серебряного марева. Но зато она услышала как бы стук его сердца. Фива не могла понять, где она настоящая, а где – маленькая девочка. Она по-новому вгляделась в белые движущиеся пятна и теперь отчётливо увидела, что это вовсе не пятна, а снежные сугробы, которые проплывают за окном электрички. Однако как такое может быть? Они с мальчиком стояли в леске, она посмотрела вслед его взгляду – откуда взялась электричка, кто смотрит из неё, куда подевался мальчик?

Фива не успела ответить ни на один из вопросов. Но откуда-то точно знала, что это Кеша едет в электричке и именно он смотрит на проплывающие снежные поля, занесённые сугробами, а она, Фива, растворённая в самом воздухе, окружающем Кешу, видит эти белые поля его глазами.

Если это Кеша – где он? Белые сугробы стали превращаться в солнечные пятна, которые, расширяясь и сгущаясь, преобразовывались в плотное серебряное марево. Сегодня девчата приведут своих парней, а ей снова быть одной.

– Кеша, если бы ты знал, как я жду тебя, и всегда буду ждать, потому что каждую секунду хочу видеть тебя, потому что сердце моё тоскует по тебе! – неожиданно для себя вслух сказала Фива.

Сказала и в потрясении замерла. Сейчас невольно вымолвила знаковые слова, которые, если верить снам-видениям, снимут с Кеши запретительный оберег и он станет свободным. Всё это, конечно, произошло не без участия дедушки, подумала Фива и воодушевилась.

–  Всегда, буду, хочу , – на этот раз умышленно сказала вслух.

Её уже не заботило, что подтолкнуло сказать – догадка или безумие? Сомкнув глаза, она напряглась – ждала, что-то произойдёт после этих слов. Серебряное марево приблизилось и как будто стало обволакивать её. Однако в самом мареве, в самой середине возникло тёмное пятнышко, очень похожее на крестик в круге, которое росло или приближалось, обретая всё больше и больше очертания идущего навстречу человека.

Фива вскрикнула, приближающийся молодой человек – Кеша. Она узнала его и его демисезонное пальто с оторванной пуговицей. Его раскачивающуюся походку и этот живой проницательный взгляд синих глаз.

– Кеша, это ты? – сказала Фива и открыла глаза.

Она думала, что видение объясняется её дремотным состоянием. Фива была уверена, что, открыв глаза, увидит потолок и ставшие уже родными стены «завалюхи». Увы, всё пространство вокруг неё было затянуто серебряным маревом, клубящимся и вспухающим, словно теперь дремотное состояние продолжалось наяву. Она поднесла руку с пуговкой к глазам, пытаясь удостовериться, что всё, чем она озабочена, – здесь, в настоящей реальности. Её рука и всё тело вибрировали так, что утратили чёткость очертаний, приобрели водянистую прозрачность вращающихся лопастей вентилятора. Вместо вибрирующей пуговицы она увидела как бы круглое стёклышко линзы с крестиком посередине. Именно чтобы не раствориться в серебряном пространстве марева и уже вовсе не исчезнуть в нём, подобно пуговице, Фива вновь сомкнула глаза.