Звездный меч - [29]

И, кстати, не достаточно ли добычи взяли на Аматерасу?

— Нет, недостаточно, — возразил им Траск. — Раз мы хотим превратить Танит в нечто стоящее, нам нужна энергия, я не имею в виду энергию ветряных мельниц и водяных колес. Как вы заметили, на Беовулфе есть ядерная энергия. Именно там и возьмем плутоний и силовые установки.

Итак, они направились на Беовулф. Вышли из гиперкосмоса на расстоянии восьми световых часов с разрывом между кораблями в двадцать световых минут со стороны звезды Ф-7, у которой Беовулф был четвертой планетой. Гуатт Керби сделал микропрыжок и вывел корабли на расстояние, обеспечивающее установление связи. Начали думать о проведении экранного совещания кораблей.

— Существует или существовало три места залежей руд, из которых получают расщепляющиеся материалы, — сообщил Харкеман. — Последний корабль, совершивший сюда рейд шестьдесят лет тому назад и благополучно вернувшийся, — это “Принцесса Лионесская” Стефана Кинтуэра. Он нанес удар по антарктическому континенту и, согласно отчету Кинтуэра, все там было почти новым. Он не очень усердствовал, поэтому, вероятно, производство на ходу. Зайдем с Южного полюса, и как можно быстрее.

Перераспределили людей и технику. Решили идти плотным строем, выдвинув вперед пинассы, которым вместе с “Бичом космоса” предстояло действовать на земле, а вооруженной лучше “Немезиде” — вне досягаемости здешней антигравитации — барражировать, сбивая ракеты и, в общем, обеспечивая прикрытие с воздуха. Траск переместился на “Бич космоса”, взяв с собой Морленда и двести похотинцев. Туда же перевели большую часть одноместных установок, десантных средств, манипуляторов и подъемных приспособлений тяжелого типа, загромоздивших собой палубы вокруг мест швартовки летательных аппаратов корабля Валкенхейна.

Они прыгнули на семь световых минут и, пока валкенхейновский астрогатор вертел ручки настройки, стали чувствовать, что их обнаружили с помощью радиолокаторов и микролучей. Когда вышли вторично, до Южного полюса оставалось две световые секунды, но полдесятка космических кораблей либо находились на орбите, либо взлетали с планеты. Конечно же, корабли для обычного космоса, хотя размеры некоторых из них почти не уступали размерам “Немезиды”.

А затем — ад.

Корабли ударили по ним из орудий, они ответили тем же. Произвели пуски ракет, но противоракеты, образуя быстро расширяющиеся и исчезающие шары света, остановили их. Вспыхивали красные лампочки на аварийном пульте, выли сирены, пронзительного гудели клаксоны. На экране наружного наблюдения они увидели, что “Немезида” исчезла в сиянии вспышки, но появилась раньше, чем они оправились от страха.

Красные лампочки на аварийном пульте гасли по мере того, как аварийные расчеты и их роботы заделывали пробоины в корпусе корабля, накачивали воздух туда, откуда он вышел. Но еще больше красных лампочек продолжало вспыхивать снова и снова.

Траск случайно взглянул на Боука Валкенхейна, неподвижно сидевшего на стуле и жевавшего сигарету, которая давно потухла. Он не наслаждался происходящим, но и не выказывал страха. Один из беовулфских кораблей исчез во вспышке, похожей на суперновую, а когда свечение, расширяясь, превратилось в ничто, корабля не было. Валкенхейн ограничился замечанием:

— Думаю, это дело рук нашего парня.

Они с боем пробивались к атмосфере. Взорвался еще один беовулфский корабль размерами с “Ведьму” капитана Спассо. Через мгновение — другой; Валкенхейн, стуча кулаком по расположенному перед ним пульту управления, вопил:

— Это — наш! Узнайте, кто запустил ракету; сообщите его фамилию!

Пошли старты ракет с планеты. Валкенхейновский офицер службы обнаружения пытался засечь место запуска. Пока он этим занимался, от “Немезиды” отделился дынеобразный предмет, и на качавшемся из-за радиации и дающем искаженные изображения межкорабельном переговорном экране захохотало изображение Харкемана.

— Сброшена водородная, цель — градусах в пятидесяти южнее и двадцати пяти восточнее линии восхода солнца. Именно оттуда летят ракеты.

Противоракеты устремились к большой металлической дыне; их встретили запущенные роботами оборонительные ракеты. Сначала в безвоздушном пространстве траектория полета бомбы была отмечена расширяющимися красными и оранжевыми шарами, а после ее вхождения в атмосферу — огненными буфами.

Бомба скрылась во тьме за линией захода солнца, а затем сама вспыхнула солнечным светом. То был солнечный свет — солнечная чудо-реакция Вете, способная продолжаться сама по себе часами. Траску хотелось, чтобы бомба не опустилась в тысяче миль от цели.

Наземная операция представляла собой кошмар иного рода. Траск приземлился в командирской машине, с ним были Пэйтрик Морленд и еще двое. Действовали и пушечные, и ракетные батареи. Стремительно пролетали звенья брызжущих артиллерийским огнем боевых машин, а также одиночные машины, что внезапно проносились мимо или взрывались впереди них. Роботы на противосиле тяжести — боевые роботы, несущие ракеты для запуска, — и рабочие роботы, которые сами себя запускали в качестве тарана, бессмысленно бросались на них. Взбесившиеся от радиации экраны; громкоговорители, вбивающие в голову противоречивые приказы. Наконец, воздушная битва, развернувшаяся над территорией в более чем две тысячи квадратных миль, с расположенными на ней шахтами, нефтеочистительными и регенерационными заводами, разделилась на два отдельных сражения — одно возле упаковочной фабрики и складских подвалов и другое около завода по производству зарядов для силовых агрегатов.