Звездный меч - [24]

Какое-то мгновение Спассо выглядел оскорбленным. Но постепенно на его лисьем лице заиграла слабая надежда, сменившаяся выражением понимания. Репутация Отто Харкемана была ему известна, а некоторые его поступки не позволяли надеяться на легкий путь добычи денег.

На Хепире деньги дались легко — местные жители не имели средств борьбы. Только стрелковое оружие и легкое орудие, со скорострельностью, не превышавшей пяти выстрелов в минуту. Туда, где они пытались сопротивляться, устремлялись боевые бронемашины, сбрасывались бомбы, там стреляли пулеметы и автоматические пушки. Однако они ожесточенно сражались, ведя обреченный на неудачу бой, — так, как сражался бы он, Траск, защищая Траскон.

Траск брал кофе и сигарету у одного из роботов. Когда же поднял глаза, Спассо уже не было, а Харкеман, сидя на краю письменного стола, набивал короткую трубку.

— Итак, вы увидели слона, Лукас, — сказал он. — Похоже, он вам не понравился.

— Слона?

— Вычитанное мной выражение, бытовавшее на Старой Терре. Мне известно только одно: слон — это животное размерами с ваших грэмских мегатеров. Смысл выражения такой: впервые столкнуться с чем-то, производящим большое впечатление. Видимо, слона стоило увидеть. Это был ваш первый викинговый рейд. Ну, вы сами все видели.

Но в бою Траск побывал раньше, когда возглавлял трасконских воинов при пограничном конфликте с бароном Маннивелом, и всюду были бандиты и угонщики скота. Подумалось, что будет именно так. Вспомнилось, как пять дней или веков тому назад находился в состоянии взволнованного ожидания, пока город, что на экране, рос и расширялся, а “Немезида” стала на него падать. Пинассы — четыре с “Немезиды” и две с “Бича космоса” — по спирали переместились на высоту в сто миль за чертой города; “Бич космоса” стал ходить над центром по меньшему кругу на высоте двадцати миль; “Немезида” продолжала свое неустанное снижение, пока до земли не осталось десяти миль, а затем стала изрыгать из себя десантные суда, бронеавтомобили и небольшие, яйцеобразной формы, одноместные установки воздушной кавалерии. Это было захватывающе. Все прошло великолепно; даже банда Валкенхейна просто подурачилась.

Стали возвращаться увиденные на экране картины. Скоротечный и отчаянный бой в городе. Траск все еще видел ту дурацкую крохотную полевую пушечку, калибра семидесяти — восьмидесяти миллиметров, на лафете с высокими колесами, которую тащила шестерка лохматых кривоногих животных. Орудие пытались снять с передка и навести на цель, когда ракета, выпущенная с аэромобиля, угодила прямо в ствол орудия. Орудие, зарядный ящик, расчет и даже упряжка, оставшаяся в двадцати метрах от огневой позиции, просто исчезли.

Или вооруженная винтовками и пистолетами небольшая рота, в которой были и женщины, пытавшаяся защищать шлиц полуразрушенного здания. Воздушный кавалерист смел ее огнем пулемета.

— Они обречены, — сказал Траск, чувствуя слабый приступ тошноты. — Но продолжают сражаться.

— Глупо с их стороны, не так ли? — спросил находившийся рядом Харкеман.

— Что бы вы делали на их месте?

— Сражался бы. Пытался бы убить побольше космических викингов, пока они не убьют меня. Все терро-человеки такие глупые. Поэтому мы — человеки.

Если взятие города вылилось в бойню, последовавшее за нею разграбление было рукотворным адом. Вместе с Харкеманом Траск спустился вниз, когда бой, если это можно было так назвать, все еще продолжался. Харкеман полагал, что воины должны видеть его в своих рядах, а он, со своей стороны, чувствовал в себе порыв разделить с ними вину.

Траск и сэр Пэйтрик Морленд ходили по одному из больших пустых зданий, оставшемуся с той поры, когда Хепира являлась республикой — членом Федерации Терры. В едком воздухе чувствовались запахи дымов — порохового и дыма пожарищ. Удивляло, сколько всего горело в городе из бетона и превращавшегося в стекло камня. Удивляло и то, в каком хорошем состоянии все поддерживалось, по крайней мере, на земле. Эти люди гордились своим городом. Траск и Пэйтрик оказались одни в огромном переходе зала; шум и ужас разграбления удалились, вернее, от этого удалились они. И войдя в боковой зал, увидали сидевшего на корточках местного жителя — мужчину, который баюкал у себя на коленях женщину. Она была мертва, с наполовину снесенной головой, однако он, душераздирающе рыдая, продолжал крепко сжимать женщину, кровь которой запачкала ему рубашку. Рядом с ними валялся позабытый карабин.

— Бедняга! — посочувствовал, делая шаг вперед, Морленд.

— Нет.

Жестом левой руки Траск остановил его, а правой вытащил пистолет и застрелил мужчину. Морленд был шокирован.

— Черт подери, Лукас, зачем вы это сделали?

— Хотел бы, чтобы Эндрэй Даннен это сделал со мной. — Он поставил предохранитель на место и вложил пистолет в кобуру. — Ничего этого бы не случилось, сделай он так. Как по-вашему, сколько еще счастий разбили мы сегодня здесь? И нет нам оправдания — ведь мы не безумцы вроде Даннена.

На следующее утро, когда все ценное было собрано и перенесено на борт кораблей, они принялись прочесывать местность на расстоянии пятисот миль в направлении другого города. Первые сто миль пролегли по сельской местности, покрытой дымом горящих деревень, где накануне ночью мародерствовали люди Валкенхейна. Системы предупреждения не существовало — на Хепире исчезли электричество, радио и телеграф, новости распространялись со скоростью движения животных, которых местные жители упорно продолжали именовать лошадьми. К полудню с городом было покончено. И все пошло так же скверно, как в первом.