Звездный лед - [188]

Перри осторожно взял жену за руку:

– Малышка, слишком поздно. «Ангел» уже не поможет.

– Нет, мы должны!

– Он предназначен не для того, – тихо, но твердо произнес Перри. – «Ангел» должен сохранять структуру тела до того, как оно умерло. А оно уже умерло.

– Значит, мы не позволим состоянию ухудшиться еще больше!

– Я понимаю, ты хочешь испробовать все возможное. Но тут безнадежно. Белла сама бы сказала так.

– Перри, или отстань от меня, или начинай делать что надо, – посоветовала она, теряя терпение.

– Малышка…

Света заорала так, что заглушила все корабельные звуки, даже рев двигателей:

– Перри, слушай меня! На моей вахте Белла Линд не умрет! Или соглашайся – или иди к черту!

Он открыл рот, словно желая ответить, но так ничего и не сказал. Затем все же прошептал так тихо, что слышать его могла лишь она:

– И что мне сделать?

– Быстро вылезай из скафандра, – ответила Света тоже шепотом. – Суй ее в жесткую оболочку, чтобы мы могли заполнить ее сероводородом. И как можно скорее!

– Ладно, – согласился он и очень быстро вылез.

К тому времени как шаттл сел в Крэбтри и взял на борт тех немногих, кто не уехал в Поддырье на поезде, супруги засунули Беллу в скафандр и заполнили его сероводородом. Люди и провожающие их до шаттла роботы несли то, что смогли спасти из огромной оранжереи и аквариума Крэбтри. Жалко было смотреть на их трофеи: несколько веточек большого леса да несколько рыбок. Но хоть и немного, всякий эвакуирующийся взял что-то с собой, в том числе и за счет личных вещей. Возможно, брали зря и поселение никогда уже не возродить в прежнем виде, но порой и символический жест – пусть безнадежно нелепый и напрасный – гораздо лучше, чем ничего. Как сказала бы Белла, очень человеческий жест. Веточки и рыбки были обещанием: что бы ни случилось в ближайшие дни или недели, будущее все равно есть. Где-нибудь еще в Структуре люди создадут новый Крэбтри – либо погибнут, пытаясь создать его.

Но для начала нужно дожить до следующего дня.

Когда «Крестоносец» сел в Крэбтри, Ван Жаньминь уже закончил изготовление ключа. Все с благоговением смотрели на творение, еще горячее после субнуклеарного горнила. Роботы несли его на судно бережно и почтительно. Ключ напоминал безумно запутанную абстрактную скульптуру из тонкого дутого стекла: цилиндр размером с турбину лайнера, испещренную переплетающимися трубами и фланцами, разноцветно поблескивающими от падающего света. Казалось, что он не вполне часть этого мира. Прорези и провалы намекали на отсутствующие детали, будто прорехи в трехмерной головоломке. Лишь после Светлана осознала, что ключ был сделан из того, что находилось и по эту, и по другую сторону материального мира, и все кажущиеся отсутствующими детали на самом деле присутствовали, соединенные в одно целое гравитомагнитными полями. То есть ключ был по крайней мере вдвое сложнее, чем казался. Если бы тут присутствовали «шепчущие», они бы видели лишь свою половину машины и удивлялись бы тому, куда подевались прочие части, находящиеся в человеческом материальном мире.

– Я ожидал разговора с Беллой, – ответил Ван без тени разочарования или злости, когда Света принялась расспрашивать про ключ.

– Белла умерла, – выдавила она, и слова, казалось, оставили во рту вкус желчи – того, что хочется немедленно выплюнуть.

– Ее можно спасти?

– Не знаю. – Светлана впервые подумала, что, возможно, Перри и прав. – Мы заморозили ее. Сделали все, что обычно проделывал Эксфорд. Надеюсь, это лучше, чем ничего.

– Были времена, когда ты, должно быть, хотела ее смерти, – сказал Ван.

Светлана смогла лишь кивнуть – с правдой не поспоришь.

– Но сейчас не такое время, – добавил китаец.

– Нет, – тихо ответила она, – не такое.

Они покинули Крэбтри, снялись с посадочной площадки на малой тяге, чтобы не повредить ключ, – столь «деликатное» изделие необходимо укрепить и амортизировать. Сквозь армированное стекло иллюминатора Света наблюдала за тем, как уменьшается, оставаясь внизу, город людей. Повсюду еще горели его огни – от Высокой Башни до пригородных куполов, – словно люди еще оставались в домах. Бесполезно и слишком затратно по времени отключать энергоснабжение, принимая во внимание то, какая судьба угрожает Янусу. Но Светлане казалось неправильным, даже неуважительным покидать Крэбтри вот так. Он столько лет давал людям крышу над головой, а они решили бросить его безо всякого предупреждения. Системы жизнеобеспечения еще работали, не замечая, что обеспечивать больше некого. Следовало бы устроить простейшую церемонию прощания, чтобы все колонисты хоть кивнули благодарно, перед тем как убежать прочь.

Прожили столько лет, а настоящим домом Крэбтри показался лишь в миг расставания.

Из Крэбтри шаттл пошел к проделанной «мускусными собаками» дыре и вылетел на другую сторону «железного неба». «Крестоносец» шел над изгибающейся черной равниной до тех пор, пока не появились остатки посольства в двадцати километрах над Поддырьем. Даже теперь черную поверхность время от времени озаряли сполохи – вдали, за воротами, все еще вспыхивало и сверкало.

Шаттл сел у посольства, использовав единственный оставшийся шлюз, ведущий в строение «фонтаноголовых». Наверное, колонны, поддерживающие «железное небо», отчасти поглощали судороги Януса. «Небо» тем не менее ощутимо дрожало под ногами.