Звездный корпус - [145]

Уорхерст молча махнул рукой. Гарроуэй, Дюнн, Шустер и Винита шагнули налево и подошли ко входу, прижимаясь к его южной стенке. Остальные взяли правее, укрываясь за каменными фигурами, которые были словно нарочно здесь поставлены.

«Самое время кинуть парочку «умных гранат», — подумал Джон. — А вот если работать гранатометом, придется сначала увидеть цель, а потом на нее наводиться».

Однако Оперативная группа Уорхерста получила приказ: не применять в Камере Ока взрывчатые вещества.

Повинуясь молчаливой команде капитана, Джон припал к каменным плитам, крепко сжимая «Пуллер» и готовый вскочить в любой момент. И тут Уорхерст, стоящий с другой стороны от входа, показал всем, что даже собственные приказы иногда можно и нужно нарушать. Он взял у одного из морпехов гранату, снял с предохранителя и, примерившись, мягким движением кинул ее за угол. Раздался звучное «бэн-н-нг», словно кто-то ударил в гонг, а потом граната взорвалась. Не выпрямляя спину, Джон метнулся вперед, нырнул в холодную темноту камеры…

… и нос к носу столкнулся с противником.

Аханну неуклюже распростерся на полу и сейчас поднимался: похоже, он упал специально, чтобы не задело взрывом. Его глаза — огромные золотые груши, искрящиеся в слабом свете — часто моргали. Инопланетянин опирался на одну руку, странно вывернутую, с шестипалой кистью. Безгубый рот, ноздри-щелки, чешуйчатая кожа, костяной гребень на голове и полное отсутствие ушных раковин делали его больше похожим на рептилию, чем на человека… хотя это, несомненно был гуманоид.

Но самым странным была масса полупрозрачного пурпурного желе, которая покрывала плечи, спину аханну и основание его удлиненной шеи. Казалось, он обмазан тонким слоем какой-то слизи, которая сочится… нет, не из ноздрей, а из отверстий над краями нижней челюсти — скорее всего, они заменяли «лягушкам» уши… И это было не желе и не слизь, а множество тонких гелевых нитей, они свисали с плеч аханну, касались пола и тянулись куда-то к задней стене камеры, словно мантия из блестящей полупрозрачной паутины.

Джон навел пистолет на инопланетянина, целясь в его ничего не выражающую физиономию, и демонстративно положил палец на спусковую кнопку.

— Ну! — выкрикнуло существо. — Сагра ну!

Черт, как же плохо без сети… И как прикажете понимать?

Но Джон уже заметил, что аханну безоружен. Его торс защищало что-то вроде кирасы цвета летней листвы. Браслеты на руках, похоже, были из золота. Если только эта пурпурная дрянь у него на спине не опасна…

— Сагра ну, — продолжал инопланетянин. Он по-прежнему полулежал, опираясь на ладони, как йог в позе «кобры». — Га-ме-е’дин!

Дикарь он или не дикарь, но пистолета боится.

— Лучше не дергайся, лягушка, — буркнул Джон. Он догадывался, что его слова кажутся аханну такой же тарабарщиной, но постарался напустить на себя грозный вид. Может быть, инопланетянин поймет хотя бы интонацию.

— Я… не… дергаюсь… лягушка, — произнес аханну. Его голос скрежетал, как рашпиль, а дикция явно хромала, но слова вполне можно было разобрать.

— Господи Иисусе! — пробормотал сержант Дюнн. — Так они и по-английски разговаривают?

— Мы… думаем… говорим, — сказал аханну. — Некоторые из… мы… думаем… говорим…

— Кто «вы»? — жестко спросил капитан Уорхерст, направляя карабин в грудь аханну. — Как вы себя называете?

— Мы… Зу-Дин, — ответило существо, — мы… Божественный Разум.

— Оружия у него нет, — заметил Джон, обращаясь к капитану, но не сводя глаз с пленника. — Это или разведчик, или…

— Или?

— Или офицер, сэр. Не думаю, что это обычный воин.

— Пусть с ним разведка разбирается, — сказал Уорхерст. — Шустер! Эванс! Дамбровский! Отведите нашего друга на вершину пирамиды. Доставьте его в штаб и непременно скажите полковнику, что он говорит по-английски. Исполняйте.

— Есть, сэр!

Морпехи весьма аккуратно подняли инопланетянина и повели наружу.

Уорхерст уже обнаружил кое-что еще, достойное внимания. Единственный предмет в этой маленькой камере, облицованной черным камнем, который мог оказаться каким-то прибором. Предмет около двух метров в поперечнике был подвешен к потолку на кабеле или тросе, слишком тонком, чтобы выдержать его вес. Темно-красная ткань, наброшенная сверху, спадала до самого пола, и понять, что именно находится под ней, было невозможно. Подцепив край драпировки дулом карабина, капитан осторожно потянул, и она соскользнула на пол.

Ткань скрывала черный хрустальный шар, в глубине которого мерцал овальный экран. На экране можно было разглядеть женщину в штатском, которая читала что-то в маленьком электронном блокноте.

— Простите? — проговорил Уорхерст.

Женщина не реагировала. Капитан протянул руку и коснулся основания шара: он верно предположил, что прибор включается прикосновением.

— Прошу прощения, — повторил он.

Женщина подскочила и быстро обернулась. Ее глаза расширились — то ли от ужаса, то ли от удивления.

— Mon Dieu! — воскликнула она и что-то затараторила, явно по-французски.

— Стоп, стоп, — Уорхерст поднял руку, потом сообразил, что снять шлем придется не просто ради светского этикета, и торопливо расстегнул защелки. — У нас тут нет сети, я вас не понимаю… Ух-х-х… Non comprendez, Madame! Понимаете?