Звездный гамбит - [14]

Теперь корабли двинулись по внесветовым путям. Люди научились определять местонахождение в пространстве безотносительно к звездам и электромагнитным источникам излучения. Корабль мог с удовлетворительной точностью ориентироваться в подпространстве по предыдущим координатам, скорости и смене направлений полета. Вероятность аварий была сведена к нулю. Ее можно было не принимать в расчет, тем более, что кораблю угрожали другие, более страшные опасности. Самым слабым звеном оставались люди. Ностальгия и однообразие полета, помноженные на чувство страха и одиночество, порождали нервозность, которая грозила гибелью всему кораблю. Психологи разработали условия, необходимые человеку в полете. Инженеры удовлетворили их требования. Выход был найден. Эпоха великих открытий и проектов требовала своих гениев. И она их нашла, выпестовала и использовала. Некоторые из них, подстегиваемые временем, обратились к стимуляторам, которые вдесятеро усилили отдачу их интеллекта, хотя и вдесятеро быстрее разрушали их организм. Но то была эпоха величия и страстей.

За века из нитей, соединявших звезды, сплелась единая ткань. Корабли, набитые первопроходцами с древних миров, отправились на новые планеты. Появились новые центры цивилизации. За несколько веков численность человечества невероятно возросла, но по сравнению с количеством потенциально обитаемых миров население Освоенной Галактики оставалось более чем скромным. Неизмеримо обширное, неподконтрольное пространство, окружавшее людей, породило космические мифы. Историки и социологи подчеркивали, что серьезные конфликты остались в прошлом. И война действительно теперь велась только с одним противником — с пространством.

Обрели воплощение некоторые утопические идеи. Наступило время многочисленных и изменчивых цивилизаций. Именно тогда были заложены основы пуританских миров. И именно тогда утвердилась власть Бетельгейзе, крепнувшая по мере того, как отступали границы Освоенной Галактики.

Одни считали, что таков естественный путь развития, другие говорили о случайности и приводили в доказательство статистически предсказуемые результаты, третьи относили все на счет деятельности одного или нескольких скрывающихся в тени людей.

И эти последние были недалеки от истины, хотя вряд ли сознавали это.

Жерг Алган открыл глаза. Легкий ветерок приятно холодил лицо. Ночь еще не кончилась. В небе сверкали звезды, и две рыжие луны чинно кружили одна вокруг другой. Издали доносились протяжные крики каких-то животных. Они рождали спокойствие в истерзанной душе.

Алган приподнялся на локте. В лесу царил мир. Мох казался влажным, хотя до утренней росы было еще далеко.

Вокруг никого, нет ни оборудования, ни палаток, ни людей. Он машинально ощупал землю вокруг в поисках оружия. Ничего. Даже охотничьего излучателя на поясе не оказалось.

— Куда же подевалось сафари? — проворчал он и тут с трудом припомнил, что произошло.

Накануне они весь день лазали по руинам, которые так хотел осмотреть человек с Бетельгейзе. Они даже рискнули забраться в запретный сектор, чтобы подстрелить пару животных-мутантов. В конце концов они выбрали для стоянки лужайку подальше от стойбища аборигенов, запах которых раздражал даже Алгана.

Издали донесся вой. Алган впервые слышал его. Что-то в этом лесу было не так. Может быть, лунный свет? Ведь над Даркией висит всего одна луна. Или его занесло в иные места? Разрозненные воспоминания путались в голове.

Он вскочил на ноги и сделал несколько шагов. На соседней койке спал человек. Алган склонился над ним. Лицо было незнакомым. Он никогда не встречался с этим седым морщинистым стариком. Он поразился бледности его кожи, она была словно соткана из лунного света.

Две луны. В голове прояснилось. Значит, он находится не на Даркии.

Верно, он же в космосе.

Алган потряс спящего за плечо. В памяти проносились имена, знакомые лица.

— Где мое сафари? — крикнул он в лицо разбуженному незнакомцу и, не надеясь на ответ, охватив голову руками, опустился на край койки.

— Нет, — повторял он, — нет.

К горлу подкатывало что-то вязкое, глаза недобро вспыхнули. Наружу рвался гнев, и не только гнев, а что-то пострашнее.

— Ну-ну, малыш, не заводись, — голос у Пейна был сонный. — Мы всего два месяца в космосе и вскоре прибудем на Эльсинор.

— Я был вне… — пробормотал Алган. — Я был в лесу. И мне казалось, что я никуда не улетал.

— Знаю, — успокоил его Пейн. — Такое случается со многими. Я сам очень долго видел в снах родной город. Красивый гордый город, выросший на алебастрово-белой скале в мире, который вы никогда не увидите и куда я никогда не вернусь, ведь он находится на другом конце Освоенной Галактики. Я жил там свободным человеком, и этого здесь никому не понять. Какая разница. Как говорится в пословице, миры мелькают, а люди приходят и уходят. Давайте разбудим Ногаро и пойдем перекусим.

У Ногаро, худощавого молчаливого брюнета с острыми чертами лица и глубоко запавшими глазами, были на удивление длинные пальцы. В его движениях ощущалась не столько сила, сколько ловкость и быстрота. На всякой древней планете, в древних городах, где полиция невездесуща, он прослыл бы опасным человеком.