Звездный час - [26]

У пирса как раз собирался отчаливать курортный пароходик, ходивший вдоль побережья до Ялты.

– Очень жаль, господа, – заявила Лиза журналистам. – Интервью у Левандовского вам придется брать в другой раз. А засим прощайте! – И она ловко взбежала на судно в последний момент перед тем, как босоногие матросы убрали сходни.

Тут же расплатившись за проезд, она перебралась к противоположному борту, подальше от пассажиров, видевших, какие ей были устроены проводы…

Остаться в одиночестве Лизе не удалось – на соседней скамейке разместились две пышнотелые дамы, видимо совершавшие увеселительную прогулку по побережью и спешившие обменяться впечатлениями, на которые им в этот бурный день, несомненно, повезло. Лиза, поневоле слушавшая их разговор, с чувством легкого ужаса сообразила, что речь идет о ней самой:

– …Нет, вы видели эту машину, Анфиса Аполлоновна? Лепешка, ей-богу, натуральная лепешка! Вот до чего лихая езда доводит! Вы как хотите, но авиаторам надо запретить машины водить. Они привыкли себе в небе носиться, а потом на них на земле управу не найдешь… Его-то мне ни капельки не жалко, он себе и так рано или поздно бы шею свернул – а вот Тургеневу жалко. Решила, дурища, прокатиться с асом – ну и докаталась! Слыхали, что на дороге говорили? Лбом в стекло – и все, насмерть!

– Да уж, хорошенький сюрприз для родных! – вторила ей другая. – Она же только в четверг приехала, я в «Южнобережном Меркурии» читала. И вот пожалуйста! Теперь она надолго в газеты попадет!

– Хоть в самом деле событие! – подал реплику господин в чесучовом пиджаке и шляпе-канотье. – А то, понимаешь ли, нашли сенсацию – убийство репортера! Вот месяц назад была сенсация, когда немцы Крит брали! А на этом-то безрыбье и смерть щелкопера за сенсацию сойдет! Поди, нахлебался пива и сверзился с откоса… – ворчал тот, похлопывая по ладони номером того самого «Меркурия».

– Не скажите, Федор Саввич, не скажите, – возразил еще один господин, четвертый в их компании. – Этого Костанжогло не просто так укокошили. Чего-то он наснимал такого, что кому-то очень не понравилось…

– Позвольте, Антон Лукьяныч, камеры-то при нем не нашли!

– Вот именно! И к тому же, если камера при нем и была, ее сто раз успели бы стащить. Тут такие типусы бродят, меня самого дважды на пляже обворовывали – один раз штаны свистнули, пришлось домой в чужих кальсонах добираться. Нет, Федор Саввич, ушлому репортеру здесь найдется что снимать. Знаменитостей на отдыхе полным-полно, а может, и чем-нибудь похлеще дело пахнет… Вон взять ту же Тургеневу – у ее дяди тут за Симеизом лаборатория для секретных опытов.

– Что еще за секретные опыты? – скептически хмыкнула Анфиса Аполлоновна.

– Да неужто вы ничего не знаете? – вновь завладела разговором первая дама. – Мне таксист рассказывал, когда из Севастополя вез, – там механических солдат делают. Говорит, шел мимо поздним вечером и через ограду видел, как они там вышагивают. Руки длинные, что твои щупальца, а из глаз красные лучи тянутся, от которых трава дымится…

– Господь с тобой, душенька, какие щупальца, какие механические солдаты! – заспорил Федор Саввич. – Красные лучи, скажите пожалуйста! Герберт Уэльс, «Война миров»! «Гиперболоид инженера Гарина»! Твой таксист мадерой накачался, вот ему красные лучи и примерещились! А я вам говорю – там бациллы чумы на дельфинах испытывают! Были там у профессора Кудрявцева дельфины, и вдруг разом все передохли. Это весь Симеиз знает! И как только власти такую гадость дозволили рядом с курортом! Чудо еще, что люди пока не помирают!

– Че-пу-ха! – авторитетно заявил Антон Лукьяныч. – Профессор Кудрявцев у дельфинов жабры вырезает и людям пересаживает. Потому эту лабораторию и построили рядом с морем. Там подземный бассейн есть, в котором эти рыболюди живут, а как война начнется, их прямо из бассейна по туннелю в море выпустят, и они будут вражеские корабли топить!

– Да вы что, батенька! – изумился Федор Саввич. – Какие жабры у дельфинов?

Пока они выясняли, есть ли у дельфинов жабры или нет, Лиза подумала, что где-то она про рыболюдей уже слышала. Ну да, верно, была такая книжка. Боба, начитавшись ею, загорелся идеей смастерить аппарат для подводного плавания и года два назад все ходил к дяде в лабораторию, пытался приладить кислородный баллон к противогазной маске. Однажды чуть не утонул, когда испытывал, и родные его уговорили это дело бросить. Вот, вероятно, с тех пор слухи и гуляют.

Ей быстро наскучили эти нелепые сплетни, и она нехорошо улыбнулась, представив себе, в каком шоке окажутся дамы, когда с ними вдруг заговорит мнимая покойница. Увы, она никак не могла себе позволить такую эскападу – раскрывать инкогнито определенно не стоило. Меж тем пароходик, разбрасывая за кормой клочья черного дыма, бойко бежал вдоль берега. От него не отставали чайки; ловко скользя на расправленных крыльях, они с наглыми криками пикировали к борту, чтобы выхватить подачку едва ли не из самых рук пассажиров. Волны толкали кораблик в борт, мчались к берегу и вскипали на гребнях белой пеной, прорывая обтягивавшую их глянцевитую пленку.

Отвернувшись от соседей, Лиза разглядывала проплывавший мимо берег, переводя взгляд с усеянных яркими букашками галечных пляжей, перемежаемых дикими нагромождениями валунов, на пятна осыпей, голубеющих у самых вершин Яйлы. Зеленые склоны были испещрены нарядными, праздничными дворцами, приткнувшимися то у самой воды, то повыше, но почти неизменно вписанными в пейзаж в самых неожиданных местах. С моря эти белоснежные постройки казались ужасно беззащитными – хоть подплывай на крейсере и расстреливай в упор…