Звездный час - [23]

– Бутылку нарзана, а даме – ситро и мороженого! – потребовал Холмский в ответ на его «Что прикажете-с?», а когда тот побежал за заказом, протянул Лизе раскрытый портсигар, набитый папиросами «Норд»: – Курите?

Лиза отказалась, а он раскурил папиросу, выпустил изо рта клуб дыма и спросил:

– Итак, за вами присылали машину якобы от нашего сыскного отделения?

– Ну да. Черненький такой «форд». Пожалуй, я и номер припомню, если память поднапрягу. Так это, значит, не от вас было приглашение?

– Мы не имели ни малейшей нужды вас беспокоить, – покачал головой следователь. – Вы у нас ни по каким разработкам не проходили… к сожалению. – И он усмехнулся, будто сказал нечто чрезвычайно остроумное.

– А этот Ковбасюк удостоверение предъявлял… – сказала Лиза, игнорируя его усмешку.

– Такому аферисту любую ксиву сварганить ничего не стоит! – махнул рукой Холмский.

– Что же он у вас на свободе ходит?

– Думаете, так просто прищучить человека, работающего на самого Бондаренко?

– На Бондаренко!.. – ахнула Лиза, от неожиданности чуть не свалившись со стула.

– Да, Елизавета Дмитриевна, – не без язвительности подтвердил Холмский. – Знаете такого? Ян Данилович Бондаренко. Разъяснить бы еще, откуда он взялся и каких кровей… Похоже, у него на вас некие виды образовались, а уж зачем – у него самого надо спросить… Я одного не понимаю – если вы вправду к обнаружению трупа непричастны, то зачем согласились ехать?

– Попробуй откажись, когда тебя в полицию вызывают!

– Что это вы, Елизавета Дмитриевна, так плохо о полиции думаете? – пожурил ее Холмский. – Вас же оберегаем, не щадя трудов! Уж не от того ли это, что вы, кажется, успели утром побывать в участке? Кстати, за что вас наши блюстители сцапали?

– Так, из-за ерунды, – нахмурилась Лиза, не желая вспоминать неприятный эпизод. – Повздорили с двумя дамами, которых Зенкевич чуть велосипедом не раздавил.

– Зенкевич – это же помощник вашего дяди? Да, мне примерно так и рассказали…

– Зачем же тогда спрашивали? Проверяете?

– Да, проверяю, чтобы знать все обстоятельства! – внушительно сказал Холмский и добавил с усмешкой: – Елизавета Дмитриевна, вы – очень интересная женщина, и все, что вокруг вас творится, тоже очень интересно…

– Зря только время тратите, – сухо сказала Лиза. – Вся эта история к убийству никакого отношения не имеет.

– Ну, это как сказать… Особенно если учесть, что вас отпустили, даже не составив протокол, благодаря протекции того же Бондаренко…

– Сделайте милость, не записывайте меня к нему в сообщницы! – попросила Лиза. – Я его имя утром впервые услышала, и для чего ему понадобилось за меня заступаться, ума не приложу.

– А вы знаете, зачем он приходил в участок?

– Нет… – промолвила Лиза, заинтригованная его тоном.

– Для того чтобы извлечь оттуда некоего Жоржа Благолепова, который перед тем шатался на пляже подшофе, мокрый с ног до головы, и увезти его на своем лимузине.

– Бондаренко? Жоржа?!

У Лизы шла голова кругом. Она совсем перестала что-либо понимать. Выходила уже совершенная чепуха: если Жорж был заодно с Костанжогло, а Бондаренко того прикончил, то, стало быть, он ее же защищал? И зачем Бондаренко, убив репортера, забрал с собой Жоржа? Чтобы и с ним где-нибудь втихую разделаться? И Лиза вдруг почувствовала жалость к этому пьянчуге. Возможно, сбылась ее мечта – никогда больше его не увидеть. Но не такой же ценой!

– А что тут такого? – Холмский не понял ее изумления. – Не мог же он сообщника в полиции оставлять, пока тот не проболтался.

– С чего вы взяли, что Жорж – его сообщник?

– Кто же еще? Он у Бондаренко давно на коротком поводке ходит – еще с тех пор, как в рулетку в Мисхоре проигрался, а тот его долги оплатил. Он уже был замечен в кое-каких скользких делишках, да только Бондаренко его покрывал. Но мы еще не дошли до самого любопытного, – продолжал Холмский. – Городовой Емельянов, который задержал и вас, и Благолепова, – дубина поразительная, но память у него что твой граммофон, все услышанное запоминает дословно. И когда я стал выяснять, при каких обстоятельствах вы оказались в участке, он припомнил, что вы его как будто бы расспрашивали про Благолепова, интересуясь мокрым господином. А посему, Елизавета Дмитриевна, мне желательно было бы узнать, что у вас там с ним произошло.

– Глубоко копаете, господин Холмский! Это вы по служебной надобности интересуетесь или так, партикулярным образом?

– По служебной, Елизавета Дмитриевна, по служебной, – сказал тот вкрадчиво. – Помимо всего прочего, сообщение о трупе доставил в полицию полковник Левандовский, верно? А затем, кажется, у вас с ним на Верхнем шоссе было какое-то дорожное происшествие?

– Неужели вы и тут какую-то связь усматриваете? – спросила Лиза, надеясь, что вопрос не прозвучал фальшиво: она-то сама была почти уверена, что такая связь есть.

– Я могу усматривать все, что угодно, – улыбнулся Холмский, – пока не буду знать факты. Но как раз их я от вас до сих пор не дождался.

– Это вы про Жоржа? – недовольно спросила Лиза и, понимая, что не отвертеться, выдавила из себя несколько слов об утренних событиях на пляже. – А потом мы поднялись по тропинке, – продолжала она, завороженная настойчивым взглядом Холмского, внимательно ее слушавшего, – и в кустах…