Звездные судьбы - [40]

Софья была одной из шести дочерей царя Алексея Михайловича, получившего в истории прозвище Тишайший, от брака с Марией Милославской, которая родила царю ещё и двух сыновей — Федора и Ивана. Но если с потомством женского пола все обстояло нормально: царевны были здоровыми и достаточно сообразительными, то с сыновьями Алексею Михайловичу не повезло. Старший был чрезвычайно болезненным и не слишком смышленым, младший — откровенно слабоумным.

Так что рождение сына Петра от второй жены — Натальи Нарышкиной — было воспринято царем с восторгом. Проживи Алексей Михайлович подольше, займись он сам воспитанием младшего сына, глядишь, реформы в России прошли бы более плавно и без крови. Но Тишайший скончался, когда Петруше едва исполнилось четыре года. И шапку Мономаха пришлось надеть Федору Алексеевичу.

У него, кстати, хватило ума всеми силами этому сопротивляться. Но сил отказаться от коронации, а потом править державой практически не было. И то, и другое неизлечимо больной Федор делал лежа в постели. Впрочем, «правил» — слишком сильно сказано. Фактически он лишь одобрял то, что предлагали его ближайшие советчики. А ближе всех была старшая любимая сестра Софья, совершившая после смерти отца настоящий переворот в дворцовой жизни.

До тех пор женщины царского рода были обречены на полное и абсолютное затворничество. Они шагу не могли сделать не только за пределы дворца, но и в самом дворце. На каждый выход из своих покоев — в церковь ли, в сад — они должны были получить разрешение самого царя, а его по пустякам не беспокоили. Сама царица не могла проехать по Москве в открытом возке: только в закрытой повозке с опущенными занавесками. А уж царские дочери и вовсе были пленницами. Помимо царя и царицы, за ними зорко следили тетки — незамужние сестры царя. И строже всех царевна Ирина Михайловна, которую в молодости сватали то ли за датского, ю ли за шведского королевича, но до свадьбы дело не дошло. Жених не захотел жениться, ни разу не увидев невесту Так и осталась царевна Ирина в девках а заодно и всем другим царевнам при шлось забыть мечты о супружестве Либо терем, либо монастырь.

Вторая жена Алексея Михайловича — Наталья Кирилловна — была воспитана не столь строго. И увидел-то её царь не на традиционных смотринах (только царк и разрешалось видеть невесту до свадьбы, да ещё и выбирать самую красивую), а в доме своего приближенного боярина Матвеева, где молодая воспитанница пользовалась большой свободой Вольнолюбивый дух она принесла и в дворцовые покои: при ней падчерицам жилось вольготнее, чем при родной матери. Пятеро из них воспользовались этим, чтобы вволю сплетничать, наряжаться и по праздникам кататься по Москве. Самая старшая — Софья — распорядилась своей свободой иначе.

По характеру и замашкам точная копия своего младшего сводного брата Петра, Софья почти все свое время уделяле чтению и учебе. Делала она это вместе со своими родными братьями, но ecли Федор и Иван в науках, мягко говоря, не преуспевали, то их сестра почерпнула oт своих наставников все, что они могли eй дагь. Софья знала латынь, польский, разбиралась в богословских вопросах, увлекалась историей. И это при том, что абсолютное большинство женщин в те время были просто неграмотны!

Сразу после смерти отца Софья буквально вынудила своего брата Федора принять знаки царской власти, обещая ему всяческую помощь и содействие в управлении Россией. Прекрасно разбираясь в людях, Софья окружила своего брата умными и достаточно прогрессивными советниками, первым из которых был князь Василий Голицын — по скандальней дворцовой хронике «цесаревнш полюбовник». Конечно, при царе Алексее Михайловиче его умная и властная дочь определенных границ приличия не переходила: отец хоть и был Тишайшим, но мог бесстыжую строптивицу запросто постричь в монахини. При вечно больном и слабовольном Федоре, на которого она имела совершенно неограниченное влияние, Софья «забросила чепец за мельницу» и повела себя так, что возмутились не только её богомольные тетки-вековухи, но и более чем терпимая мачеха.

И было чем возмущаться! Высокородная девица, царская дочь, появлялась перед совершенно посторонними мужчинами с открытым лицом. Вела с ними долгие и продолжительные беседы на темы, которые девушке и знать-то не полагалось: внутренняя и внешняя политика, финансы, военные вопросы… Впрочем, все это, как оказалось, были только цветочки. Ягодки появились, когда подобные беседы с князем Голицыным стали происходить с глазу на глаз. А потом — и не только беседы.

Дo поры до времени Софье все сходило с рук, потому что царь-братец души в ней не чаял. Но когда он, процарствовав с горем пополам несколько лет, скончался, над царевной вполне реально нависла тень монашеского клобука. В обход следующего законного наследника — Ивана — родственники вдовствующей царицы Натальи Кирилловны провели девятилетнего Петра. Для всех это означало лишь замену одной правившей боярской партии — Милославских — другой партией — Нарышкиных. Но лично Софье это грозило просто уходом в небытие, не говоря уж о неизбежном расставании с возлюбленным князем.