Звездные ночи - [17]

— Куда? Документы.

Вместо ответа шофер спрашивает:

— Ассиновская?

Призвать его к порядку я не успела, из кузова раздались женские голоса:

— Кто это?

— Свои!

Один голос кажется знакомым. Подхожу, свечу фонариком… Нина Распопова со своим штурманом Ларисой Радчиковой! У Нины под шлемом белеет полоска бинта.

— Сыртланова! — кричу я. — Дежурная! — И разряжаю в воздух всю обойму. Просто ошалела от радости.

Через несколько минут примчались девушки. Началось столпотворение…

Распопова повторила то, что рассказала Лейла. Но у самой воды она выровняла самолет, и он, пролетев немного, ткнулся на ничейную полосу. Девушек спасли наши кавалеристы, доставили их в госпиталь.

— А где Вера Белик? — спросила вдруг Нина. — Зовите ее! Мы ей письмо от жениха привезли, пусть попляшет!

Неловкую паузу прервала Лейла:

— Она и Макарыч на новом аэродроме. Дай-ка письмо, я полечу к ним, передам.

Посыпались вопросы:

— Что за жених?

— Он в госпитале?

— Вера получает письма только от родных, почему он не писал раньше?

— Кавалерист? Значит, прискачет на белом коне!

И предположения:

— Самозванец какой-нибудь.

— Увидел портрет в газете, влюбился.

Распопова подняла руку.

— Все расскажу. Слушайте как все было. Лежим мы с Ларисой в палате и тихо между собой разговариваем. Вдруг слышим могучий голос: «Вера Белик не здесь?» Ничего не понимаем. Кричим: «Кто ее спрашивает?» Наконец он входит. Борода, как лопата, — во!

Девушки прыснули.

— Ой, как страшно!

— Дедушка, что ли, он?

— А борода не синяя?

— Ничего страшного, — успокоительным тоном сказала Нина. — Симпатичный молодой парень, борода черная, джигит. Он из Керчи, как и Вера, жили на одной улице…

«Соседский парень», — мелькнуло у меня в голове. Глянула на Лейлу, она понимающе улыбнулась, по ее лицу словно прошла тень. Да, почти у каждой из нас был свой довоенный «соседский парень».

— Работает механиком в ПАРМе[1], — продолжала Нина. — Прибыл осмотреть самолет командира кавалерийского корпуса. Знал, что Вера в одном из женских авиаполков, услышал, что в госпиталь доставили двух летчиц, и примчался. Мы ему сказали: хочешь получить нашу Верочку, пожалуйста, мы не возражаем, но готовь калым. В качестве задатка потребовали «По-2» для эскадрильи.

Мы шумно похвалили девушек за находчивость и практичность. И все же Распопова уловила скрытую тревогу в наших глазах.

— Девочки, а с Верой и Макарычем ничего не случилось? Вы что-то скрываете.

— Улетели искать площадку, — за всех ответила Лейла. — Немножко беспокоимся.

С минуту все помолчали, потом разошлись.

Мне невольно подумалось: с чем только не встретишься на фронте. Произошло почти невероятное: Озеркова и Каширина прошли сквозь вражескую танковую армию, вернулись в полк. Еще две девушки, которые, можно сказать, погибли на глазах, воскресли: вернулись в полк! Радость неописуемая. И тут же новая загадка: что с экипажем, который только что кружил над родным аэродромом? Никакого обстрела — тишина. Лишь туман. Но он страшнее вражеских зенитных батарей. Нахлынула боль невозвратимых утрат, неутихающая тревога за родных людей, за любимых, за всю страну. Может ли все это выдержать человеческое сердце?..

Ночь сто семьдесят вторая

Во второй половине дня небо прояснилось, и Лейла с Руфой полетели на поиски пропавшего самолета.

Наступил вечер — они не вернулись. Оба экипажа пропали без вести!

Погода снова испортилась, накрапывал дождь. Заданий на полеты из штаба дивизии не поступило.

Угрюмые громады гор, низкое осеннее небо — все вызывало тоску, усиливало тревогу.

Бершанская вызвала к себе командиров эскадрилий. Явились к ней также комиссар полка и секретарь партийной организации. Думали-гадали. Ясно было одно: пока не улучшится погода, ничего предпринять нельзя.

Еще одна бессонная ночь. Девушки собрались в одном доме, тихо поют грустные песни, одну за другой.

В десятый раз разворачиваю карту. Глаза впиваются в суходол. Допустим, первый экипаж там. Лейла и Руфа заметили девушек, приземлились. Почему потом не прилетели на основной аэродром? Что могло им помешать? Если первый самолет неисправен, Лейла должна была вернуться. Оба самолета вышли из строя? Маловероятно. Налетели «мессеры»?

Может быть, в суходоле не оказалось подходящей площадки, Лейла высматривала следы катастрофы, что-то обнаружила, приземляясь, повредила самолет? И где-то под дождем — два трупа, двое раненых? А может, совершила вынужденную посадку из-за непогоды? Вопросов много, ответов нет.

Иду на аэродром. Тьма будто сгустилась. Ветер и дождь усилились. Но я не покидаю аэродрома. Жду…

К утру погода переменилась: небо очистилось, ветер стих. И я первая услышала знакомый рокот моторов.

А произошло следующее. Едва Лейла сделала круг над суходолом, Руфа увидела пропавших без вести.

— Они! Лелечка, видишь? — закричала она. — Справа у стога, машут руками!

— Вижу, — спокойно отозвалась Лейла. — Осмотрись. Я сделаю еще один круг.

Вражеских самолетов в небе не было, и девушки приземлились благополучно. Площадка не очень ровная, но лучшей в этом районе не оказалось.

Обнялись, расцеловались.

— Распопова не разбилась, — сообщила радостную весть Лейла. — Девушки вернулись.