Звездные мечты - [114]

— Ты, конечно, не согласилась?

— Доктор Престон понял по словам Дика так, что тогда они заберут детей под предлогом моей психической неуравновешенности…

— Вот подонок! Настоящий сукин сын! Мерзкий, вонючий ублюдок… И что сказал на это доктор Престон? Он, наверное, был шокирован?

— Да нет. Мне кажется, психиатры не бывают шокированы. Они привыкли иметь дело с людьми разного склада, разного характера… даже если эти характеры ужасны. Так что доктор Престон сказал, что, поскольку в настоящее время я не могу разорвать этот брак, мне придется принять его как данность, примириться с ним. Он от моего имени договорился с Диком, что это будет фиктивный брак. То есть я не буду спать с ним, я просто буду жить с ним в одном доме и иногда появляться вместе на официальных мероприятиях. Никаких личных контактов. Ничего такого. И я могу жить своей собственной жизнью, естественно, так, чтобы не было никаких публичных скандалов. Доктор Престон — просто необыкновенный человек, добрый… понимающий.

— Не слишком ли он хороший? Скажи мне, пожалуйста, а ты чуть-чуть не влюбилась в доктора Престона, ну, самую малость? Я считаю, это вполне нормально, когда твой психиатр тебя возбуждает.

— Кики!

— Хорошо, молчу, больше ни слова. — Она закрыла рот руками, однако через секунду отвела их. — А можно задать один маленький вопросик? Он темноглазый, смуглый брюнет с усиками?

Анджела встала с шезлонга.

— Пожалуй, я пойду искупаюсь. Не хочешь со мной, сестричка дорогая?

— Ты же знаешь, терпеть не могу, когда я мокрая… снаружи, конечно.

Анджела с притворным ужасом покачала головой, натянула купальную шапочку, нырнула в бассейн и, проплыв несколько кругов, вылезла обратно. Она набросила на себя купальный халат и опять опустилась в шезлонг.

— Послушай, Анджела, я хочу у тебя спросить еще кое-что.

— Да?

— Я просто хочу спросить: ты с ним не говорила об отце?

— Ну конечно же, я говорила с ним о папе. Но это не значит, что я должна передавать весь этот разговор тебе, — сказала она с явным вызовом.

— А Ник Домингез? Ты о нем говорила?

Анджела холодно посмотрела на сестру:

— Почему я должна была говорить о нем?

— Значит, нет?

Анджела смотрела прямо перед собой, ничего не отвечая. Они некоторое время сидели в молчании. Затем Кики сказала:

— Если ты хочешь, чтобы я еще немного побыла здесь и поехала с тобой в Сакраменто, то я могу.

Анджела вскочила и обняла ее.

— Правда? Сможешь? Это будет здорово. Мне так хотелось, чтобы ты поехала со мной, но я стеснялась попросить, думала, что это будет уже слишком.

Кики хитро улыбнулась:

— Может быть, ты сначала хотела спросить доктора Престона. То есть спросить его, нужно ли это делать?

— Нет, я не буду его спрашивать. Он может сказать, что ты для меня будешь вроде костылей и что мне надо учиться обходиться без них. Так что я его и спрашивать не буду! Я только не знаю, могу ли принимать от тебя такую жертву. Я знаю, как тебе тяжело жить в Калифорнии и не видеться с Рори. Кики, почему ты ее не навещаешь?

— Нет. Этого не стоит делать. Если я ее увижу, то мне будет еще хуже. Я просто не переживу, если увижу ее и буду знать, что опять придется расстаться.

— А Брэд? Вы с ним общаетесь?

— Да. Он время от времени пишет мне, сообщает, чем занимается и что умеет делать Рори. Присылает фотографии.

— А как Вик с Никки? Вик не очень расстроится, если ты погостишь в Сакраменто?

— О, Вик слишком занят своими киношными делами, чтобы замечать, что я делаю. Он сейчас опять в Израиле, снимает вестерны с еврейским акцентом, представляешь? После нашего провала с «Войной и миром» он просто как побитая собака.

Анджела ничего не ответила. Мать говорила ей, что киноэпопея с треском провалилась.

— Иногда мне кажется, Мизрахи хотел, чтобы фильм провалился, — сказала Кики.

— Какая чепуха. Зачем ему это? В конце концов, на карту поставлена его репутация, да и стоило это не один миллион.

— Если точнее, то двадцать восемь. Это такой хитрый тип. Никто не знает, что у. него на уме. Может быть, ему было нужно потерять деньги, чтобы не платить налоги. Я знаю только одно — с того момента, как мы связались с этим человеком, все пошло к черту. Все! Моя карьера, мой брак. Я даже позволила ему уговорить себя… А, ладно. Что толку теперь говорить?

«О чем чуть не проговорилась Кики?» — подумала Анджела. О том, что она позволила уговорить себя использовать свою сестру в какой-то игре? Но почему? И для чего? А, все это уже быльем поросло…

Кики нервно рассмеялась:

— Он был просто в ярости, когда узнал о твоей болезни.

— Что значит «в ярости»? Очень странная реакция. И какое ему до этого дело?

— Он считает, что ему есть до этого дело. Он считает тебя своим очень близким другом. И он страшно зол на Дика. Он говорит, что это Дик довел тебя до нервного расстройства. Он считает, что Дик — это просто чудовище, которое ужасно плохо обращается с тобой.

— Правда? — сухо спросила Анджела. — Интересно, откуда у него такие сведения? Кики, неужели ты могла обсуждать с ним мои отношения с мужем?

Кики покраснела:

— Прости, Анджела. У него просто талант вытягивать из людей любую информацию. Ей-богу, я не хотела… А потом, он настаивал на том, чтобы навестить тебя в лечебнице. Я его отговорила от этой затеи, но с большим трудом. Он очень хотел забрать тебя из клиники и отвезти к своим врачам в Швейцарию. Его еле-еле удалось отговорить от этого.