Звездно-полосатый контракт - [28]

– Что за чертовщина? Что это все значит? – недоуменно спросил Макферрин, когда Куиллер положил трубку.

– Все очень просто, – Куиллер поднялся, пытаясь найти на столе трубку и табак. – Пучер поступил именно так, как я и предполагал. Когда не удалось вчера в Канзас-Сити убить президента, он начал форсировать свой следующий план, подстегивающий греческих генералов к выступлению против народного правительства. Благодаря поддержке Пентагона народное правительство будет свергнуто буквально в считанные часы. Таким образом, мы одним махом добились выполнения сразу трех целей, как, впрочем, и планировали. В итоге Пентагон поставил себя под удар – это раз; в Греции совершен переворот, нужный нам, – два; и в-третьих, пошатнулось положение Эдварда Бурлингейма, что станет причиной его поражения на выборах в ноябре. Последнее, конечно, произойдет, если мне не удастся уговорить Бурлингейма отказаться от борьбы за президентство. Я ведь тебе уже все предсказывал еще в «Лоун Кресте», теперь ты видишь, как планы начинают воплощаться в жизнь, мой мальчик. Ты ведь это видишь собственными глазами. И в ход уже запущена машина, которая должна обеспечить выдвижение на пост президента США преемника Бурлингейма. Но придется еще выполнить некоторые формальности до того, как я посвящу тебя во все детали. – Куиллер посмотрел на часы: – Однако не стоит забывать о том, что Эдвард Бурлингейм пока еще наш президент. И наверное, не надо заставлять президента ждать.

19

– Очень приятно снова встретиться с вами, молодой человек, – обратился Эдвард Бурлингейм к Колину Макферрину, выходя из-за стола и протягивая руку для приветствия.

– Для меня большая честь, сэр, – ответил Колин.

Макферрин крепко пожал президенту руку, почувствовав некоторую слабость в коленках. Так он внутренне прореагировал на возможности, которые вдруг перед ним открылись.

«Неужели все происходит со мной наяву? – думал Колин. – Неужели Куиллер, в пылу бредового энтузиазма, действительно свел меня с тем единственным человеком, который может положить конец этому безумию и добиться встречи с которым каким-либо другим путем абсолютно невозможно».

Но когда и каким образом переговорить с президентом наедине?

Бурлингейм спокойно и обходительно беседовал с ним, спрашивал, как идет работа над диссертацией об Аврааме Линкольне, нашел ли Макферрин какие-нибудь новые материалы.

– Господин президент, мне так и не удалось спросить вас, как вы себя чувствуете после досадного инцидента в Канзас-Сити. Точнее говоря, я хочу поинтересоваться, сэр, как вы воспринимаете все происшедшее?

– Молодой человек, этому, в частности, я и хочу посвятить послание американскому народу, с которым планирую выступить сегодня вечером, – ответил президент Бурлингейм. – Я намерен заверить своих сограждан, что чувствую себя прекрасно и горю желанием снова заняться государственными делами и проблемами, стоящими перед нашим правительством и перед правительством Греции.

– Господин президент, – неожиданно обратился к нему Макферрин. – Мне хотелось бы узнать, можно ли договориться о том, чтобы как-нибудь в будущем взглянуть на вашу коллекцию вещей, принадлежавших Линкольну? Если только, конечно, это уместно и не создаст вам никаких неудобств, сэр. Я был бы вам очень признателен за такую возможность.

– Полагаю, вы могли бы взглянуть на эти вещицы прямо сейчас, не откладывая на потом, коль скоро вы здесь. Вы когда-нибудь слышали о карте, на которой указан маршрут бегства убийцы Линкольна Бутса на ферму Гарретта?

Направившись к шкафу и уводя с собой Макферрина, президент повернулся к Куиллеру и обратился к нему:

– Фрэнк, это не займет много времени, поверьте. А к этой проклятой речи мы приступим немедленно, клянусь. А пока узнайте, как обстоит дело с похоронами Ундервуда сегодня во второй половине дня. Мой секретарь в курсе всех деталей, но, может быть, вы узнаете, как долго мне придется там пробыть. И еще… Как сделать так, чтобы появиться в самый последний момент, но соблюсти все приличия, вы меня поняли?

– Эд…

Назвав президента по имени, Куиллер тут же осекся. Постояв в недоумении некоторое время, советник пожал плечами и вышел из Овального кабинета.

Макферрин принял решение не терять ни секунды. Как только он услышал, что дверь за профессором закрылась, он повернулся и, глядя президенту прямо в глаза, решительно обратился к нему:

– Куиллер… предатель и сумасшедший. Он манипулирует вами и международными делами. Он работает на «контору», это глубоко законспирированный агент ЦРУ. Его группа контролирует ключевые посты правительства. Они погубят вас. Пентагон хочет вашей смерти, а Куиллеру надо убрать вас с дороги. Прошу вас, сэр, поверьте мне. А теперь улыбнитесь, господин президент, и, пожалуйста, продолжайте улыбаться, потому что он может войти в любую минуту.

– Вы понимаете, молодой человек, что мне сейчас сказали? – воскликнул президент. Несмотря на услышанное, Бурлингейм широко улыбался. – Представьте мне доказательства. Возможно, вы сами – душевнобольной. Но, может, и нет. Мне нужны факты.

Президент продолжал улыбаться, словно присутствовал на развлекательном зрелище. Макферрин был ошеломлен тем, что ему удалось зайти так далеко.