Звездная ветвь прометеев - [7]

Липатов так смотрел на Лину, словно видел ее впервые.

- Может, тебе интересно, чей это подарок?

- Конечно...

Загадочно улыбаясь, девушка вложила кристалл в диктофон. Раздался глуховатый голос: "Валерию Липатову, космомонтажнику.

Пусть солнце зажгут другие - что ж из того!

В плазме его голубой и наши сердца трепещут".

- Жалеет меня наш главный, - чуть слышно сказал Валерий. - Значит, и впрямь мат...

Но подарком остался доволен.

Врачи смягчились, убедившись, что на больного благотворно действуют эти встречи. Лина и Юлий стали чаще навещать Липатова.

Тем временем приближался большой день: Зажжение солнца.

- Но я не увижу, как оно загорится! - сокрушался Липатов.

- Упросим врачей, пусть поставят видео в палату, - нашла выход Лина.

- Куда же ты в этот день, Ю? - ревниво спросил Валерий.

- Видишь ли... - замялся Юлий.- Стахов участвует в патрульных полетах на границах сектора. Обещал взять с собой.

- Ну что ж, ты уверенно держишь курс к звездам, - печально пошутил Валерий.

Лина сдержала слово: в День Зажжения у кровати Липатова стояло видео. Экран переносил зрителей то в штаб, откуда руководили операцией "Солнце Плутона", то на координационные пункты, то в "Эфирный дворец".

И вот радиокоманда в Шар отправлена. Люди с надеждой смотрели в чернозвездную вышину, где должно было появиться, разгораясь от мрачно-багрового до ослепительно синего, новое светило.

Внезапно диктор объявил: передача прекращается по техническим причинам. Валерий успел заметить чьи-то тревожные глаза, мелькнувшие на экране. Никто не мог объяснить, что случилось. Потом озабоченная медсестра унесла видео.

Валерий не спал всю ночь. И когда наутро дежурный врач поздравил лечащихся с рождением солнца Плутона, Валерий встретил эту весть почти равнодушно. Ждал Странникова, чтобы узнать подробности. Но Юлий не пришел ни в тот, ни на следующий день. Это так потрясло Липатова, что он раздраженно попросил врача "избавить его вообще от посетителей".

Поступок был неразумным. Но Валерий не мог совладать с собой. В короткие минуты свинцового полузабытья ему чудилось, будто он пробирается по низким мокрым катакомбам, глубоко под землей, и никак не может найти выход наверх. Руки изодраны о камни. Воздух - душный, и всюду - бездонные ямы с черной, жутко неподвижной водой.

Лина появилась неслышно. Он даже вздрогнул, заметив над собой огромные глаза, напряженно разглядывавшие его.

- А, это ты, - пробормотал он неприязненно. Что-то в ее лице заставило его взглянуть на нее внимательнее.

- Что с тобой? Ты больна?

Лина как будто поблекла. Густая тень легла на ее прежде милое лицо, светившееся обаянием юности. Теперь губы сжаты, тонкая морщинка прорезала лоб. А глаза! Он вспомнил жуткие озера из своего сна.

- Так, разные неприятности житейские, - с фальшивой небрежностью ответила девушка, избегая его взгляда. Валерия покоробило: так неестественно прозвучало это словечко "житейские". На что она намекала?.. На сердечные женские тайны? Ему до этого нет дела!

Он долго лежал, смежив веки. Лина подумала даже, что он заснул. Но едва она пошевелилась, чтобы встать, он глухо вымолвил:

- Не так представлял я все это.

- Что... это? - спросила она, запинаясь.

- Ну, праздник, что ли... Солнце наше... - нехотя пояснил он и добавил: Задерживаю тебя? Ты иди. Наверное, дела...

Ему стало нестерпимо горько, когда Лина словно обрадовалась этим словам и, попрощавшись, торопливо ушла. Липатов окончательно поугрюмел. Отвернулся к стене и лежал весь день, уставясь в одну точку. И опять в провалах кошмарной дремоты виделись бесконечные, мертвые, гулкие пещеры.

Вечером, подкравшись к двери, он выглянул в коридор. Там было пустынно, лишь невдалеке, у окна, стояла женщина в белом. Она обернулась и, подняв руку, словно защищаясь, отшатнулась. Липатов заметил, что ее искаженное лицо мокро от слез. Когда он посмотрел снова, ее уже не было.

Неожиданно для себя он пошел, потом побежал в дальний конец коридора, где за стеклянными дверями был внутренний сад - настоящий уголок зеленого царства. Здесь отдыхали больные, а сейчас царили тишина и полумрак. Упав в кресло, Валерий несколько секунд не двигался, стараясь унять неровно бьющееся сердце. Потом дотянулся до видео, надавил клавишу. И вдруг...

Три портрета - во весь экран. Один - Липатову неизвестный, зато два других... Стахов и он - Юлий! Зачем эта музыка, надрывающая душу? И - черная кайма вокруг?..

Беспощадно-резкий свет рассек сознание. Вскрикнув так, что все, кто ни был тогда в больнице, содрогнулись от этого нечеловеческого стона, Липатов отшвырнул видео и рухнул...

Они стояли посреди Площади звездных кораблей, у подножия величественного Памятника Троим. Лицо Юлия, отлитое из золотистого металла, было строгим и вдохновенным. Слегка подняв голову, он, казалось, глядел ввысь, на далекие созвездия.

- Никто не ожидал, что процесс выйдет из-под контроля планеты, - говорила Лина. - Шар мог взорваться в любую минуту, испепелить Астроград и все базы. Ближе других оказался космолет Стахова. И они пошли. Причалили, открыли аварийный люк...

Валерий, не отрываясь, разглядывал лицо Юлия, бесконечно родного Ю, пытаясь понять мысль, запечатленную в его неподвижном взгляде.