Звездная рапсодия - [19]

Лола с нежностью смотрит на Петра, а тот внимательно прислушивается к спору, и Лола сразу перестраивается: раз Петр слушает — это интересно. Значит, должна слушать и она. И тоже внимательно. Что это они там такое говорят? Ну-ка, соберемся, Лола Брайтон! И поставьте бокал, Лола.

И вообще сделайте на лице выражение,..

— Т-ты дурак, — заикаясь, проникновенно говорил Норман, тыча пальцем в область солнечного сплетения Сэма. — Н-не веришь? Н-ну, слушай. Вот, если память тебе не отшибло, летел к нам астероид... Икар... Так называется. Он Ас-те-роид. Что? Что мы, сапиенсы, могли ему противопоставить? Только рaкеты с ядерными боеголовками. Ведь если на сушу — взрыв, пыль, доступ солнечным лучам прекращен, ледниковый период! Ци-ивилизация отброшена на ты... ты… тысячелетия! А ты говоришь-технический прогресс, б-будь он п-проклят! П-пойми: мы теперь не только за себя, но и за всю биосферу в ответе! Потому — сапиенсы...

— Что и требовалось доказать! — торжественно провозгласил Вольфсон, разливая виски. — А кровяной колбасы мне так и не принесли...

«А мальчики уже хороши, — подумала Лола. — Может, теперь самое время утащить Петра?»

Но инженер уже повернулся к Смиту, ожидая его реакции. И Лоле вдруг почудилось, будто это совсем не Петр, — словно кто-то чужой, посторонний, далекий и непонятный выглядывает из него, прислушивается к спору людей... Людей? А кто же сам он — не человек? Кто же это? Вот сидит ее Петр...

Бог мой, это ж надо так опьянеть! Наверное, просто не та стадия, нужно переходить в следующую.

Вздохнув, Лола кое-как поймала за горлышко ближайшую флягу, нацедила в бокал какой-то мутной дряни. «Ваше здоровье, Лола Брайтон, — мысленно сказала она самой себе, с отвращением принюхигаясь к клопиному запаху напитка. — И ваше тоже, мальчики... Ну, поехали. В следующую стадию, там прояснится».

— А почему, кстати, столкновения все-таки не последовало? — трезвым голосом поинтересовался Сэм. — Насколько помнится, расчеты велись крупнейшими обсерваториями мира,.. Что помешало?

— А кровяной колбасы так и нет, — скулил Вольфсон. — То ли у нас, в Тюрингии...

— «Поо-ме-ша-ло», — передразнил Смита Норман. — Не помешало, а помогли, початок ты маисовый. Д-думаешь, одни мы? Во Все-е-ленной? Ну, и дурак. Она была... Всегда. Вселенная! О!. А до каких пор? Пора! Самим на ноги... становиться. И — в космос!

— Дыры вертеть, — сказал Сэм, — Для жесткого ультрафиолета, первичных протонов. Чтобы половчее разрушить генетические программы, уничтожить жизнь... Даешь контакт!

Петр резко откинулся в кресле, и Лоле вдруг показалось, будто лоб у него выпачкан красной краской... Или светится?

— Где моя кровяная колбасе? — тянул Вольфсон. — В Эрфурте или Готе я давно бы уже поел и спая...

— Что-о «дыры вертеть»? — спросил Норман. — Дыры тоже надо вертеть. Как цы-ыпленок? Ты цыпленок, я цыпленок, мы цыпленки... Земля — колыбель... Кто сказал? О! Циолковский сказал. Колыбель человеческая! Но! Нельзя вечно — в колыбели... Скорлупа яйца — колыбель цыплячья, а он — н-не желает! В космос!!

— Я-а-ишшшница, — сказал Вольфсон. Петр хохотнул.

«А мальчики-то совсем хороши», — снова подумала Лола. — И что только находит Петр в этой дурацкой пьяной болтовне? Нет, нужно брать инициативу на себя... Кажется, Вольфсон хочет сказать им что-то дельное. Послушаем. Только совсем немножко».

— Все — дураки, — объявил Вольфсон. — Хотя никто за собой этого не замечает... Субъективно — умники. Объективно — все дураки. С чем вас и поздравляю, что и требовалось доказать. А ты, Стив, тоже дурак, как это ни строимо. Где моя кровяная колбаса, к примеру? Где светлое пильзенское? Накачивают всякой дрянью... Вот что я скажу вам, друзья и недруги. В космос? Валяйте, проклевывайтесь. Но там вам придется искать новые материальные основы для жизни вообще и мышления в частности. Скажем, основы плазменные, ансамбли элементарных частиц. И все такое прочее... Только я вам туда пока не попутчик. Мне тут не дует. Хоть и не дали кровяной колбасы. Слушай, Сэм, ты поможешь мне поговорить с Солнцем? А? Или... С-скотина ты платная, скажу я тебе по секрету, хоть и компанейский ты парень... Пш-шли спаать...

— Петр, нужно слушаться старших, — шепнула Лола, тяжело опираясь на руку инженера. — Отведи меня... Уложи... Убаюкай...

Инженер быстро глянул на нее, удивленно поднял брови, покачал головой. Лола не заметила, как он достал из кармана что-то вроде авторучки, тряхнул ее над бокалом с содовой, подал ей.

— Быстренько, за мое здоровье!

Она выпила, не задумываясь. И тотчас почувствовала себя словно помолодевшей, бодрой и зоркой, от недавнего опьянения не осталось и следа.

Оглядев физиономии своих собутыльников, Лола прониклась к ним вдруг брезгливой жалостью.

— Уведи меня, — шепнула она Петру. — Я ведь так мало тебя знаю, так мало... Что уже соскучилась. Вот ведь как бывает!

... Сначала все было как обычно. И если бы Петр не проявил вдруг какую-то сверхчеловеческую энергию и выносливость, молодая женщина не удивилась бы, — до сих пор она легко одерживала победы над своими партнерами. Но потом наступил момент, когда она почувствовала, как ее стремительно оставляют последние силы... И почти тотчас же откуда-то извне начала прибывать могyчая энергия — не к ней одной, но к обоим, слившимся в единое целое.