Звездная одиссея - [10]
— Вы все еще здесь? — недовольно спросила она Швачко.
— Подожди, Вера Степановна, — остановил ее Строков и снова обратился к Крейсису. — Мы привезли с собой нечто похожее на записи марсиан. Если удастся прочесть их, не думаю, чтобы они подтвердили вашу теорию.
— Рукописей много и на Земле, а народы, оставившие их, мертвы! — сухо произнес Крейсис.
Сюзанна, умоляюще сложив руки, обратилась к Строкову:
— Очень прошу вас, если можно, разрешите мне сделать попытку прочитать эти рукописи!
— Пожалуйста, — ответил Строков, — вот фотокопии, вы можете взять их.
— Однако мы очень задержали вас, — заторопился Крейсис и с плохо скрываемым неудовольствием посмотрел на Сюзанну. — Хотя вы и отвергаете мою теорию, считайте меня по-прежнему вашим признательным поклонником.
— Григорий Петрович! — наклонившись к Строкову, сказала Борисова. — Немедленно домой — и в постель! Завтра я созову консилиум!
На открытой машине Строков и Саша Швачко быстро промчались по вечерним улицам города и вырвались на простор шоссе.
В открытой машине Строков и Саша Швачко быстро промчались по вечерним улицам города и вырвались на простор шоссе, обрамленного вековыми тополями. Ученый мечтательно смотрел на ясный купол звездного неба. Усталость медленно покидала его.
— Саша!
— Что, Григорий Петрович!
— Марс!.. Он бежит следом, и нам никогда не уйти от него. Посмотри на небо!
Закрыв глаза, Строков прислушивался к ритмичному гулу мотора, подсознательно пытаясь уловить в нем знакомый ритм марсианских сигналов.
Почти не сбавляя скорости, машина свернула с шоссе на лесную дорогу и помчалась среди бегущих навстречу деревьев.
Впереди в свете фар появилась белая фигура.
Впереди в свете фар появилась белая фигура. Швачко резко затормозил, и через мгновение дочь Строкова, Наташа, висела у отца на шее.
— Как ты долго, папа, — упрекнула она его и, только обняв отца, повернулась к Швачко и тепло поздоровалась с ним.
Машина подъехала к даче.
И вот они уже на веранде. Наташа угощает их чаем. Глядя на дочь, Строков невольно перевел взгляд на большой портрет жены, занимающий центральное место на стене у входа.
— Как ты стала похожа на мать, Наташка!
Наташа кивнула головой.
— В прошлое воскресенье, когда нас из интерната отпустили домой, Лена сказала: «Кто это тебя так здорово снял?» Если бы мама сейчас была жива, нас, наверное, все бы путали! Правда, папа?
— Правда, — мягко улыбнулся Строков.
— Кроме меня! — вырвалось у Швачко.
— Еще бы! — воскликнула Наташа. — Вам нельзя путать — вы космический штурман. А то вместо Марса приведете корабль на другую планету и скажете: «Извините, перепутал!».
Она протянула ему полную розетку варенья.
— Это вам.
— А это вам! — торжественно произнес Швачко и передал Наташе небольшую плоскую коробку. — Привет с Марса!
Наташа с любопытством раскрыла коробку, и на ее лице появилось разочарование,
— Что это?
— Магнитная лента с записью марсианской румбы. Вы же будущая знаменитая пианистка!
— Спасибо. Значит, румба — это та вершина в музыке, дальше которой я не пойду? — обиделась девушка. — Вот кончу в этом году школу и поступлю на факультет межпланетной навигации!
Наташа поставила кассету на магнитофон н включила его. Раздались громкие стрекочущие звуки.
— Постойте, а если замедлить? — И Наташа переключила скорость лентопротяжки.
И вдруг веранда, на которую сквозь полуспущенные занавески заглядывала звездная ночь, наполнилась мелодией, той самой, которая звучала в развалинах марсианского города.
Строков и Швачко невольно приподнялись с мест. Наташа внимательно вслушивалась в необычную музыку.
— Ведь это те же звуки, которые пели стены марсианских зданий, помнишь, Саша! — воскликнул Строков.
— Да, но пленка записана на Фобосе, — ответил Швачко, — сигналы звучали вот так. — И он переключил магнитофон на повышенную скорость.
Снова возникли стрекочущие позывные сигналы радиомаяку. Поворот рычажка — и опять мелодия.
Лицо Саши приняло сосредоточенное выражение.
— Дайте, пожалуйста, интегратор и бумагу! — не глядя на Наташу, попросил он.
Притихшая, еще ничего не понимающая Наташа вкатила на веранду портативный вычислительный механизм и положила перед молодым человеком блокнот.
Швачко молча погрузился в вычисления.
Осторожно, чтобы не помешать, Строков поднялся с плетеного стула и взглядом пригласил дочь следовать за собой.
В кабинете ученого, где все стены занимали книжные полки, Наташа села за электролу. Торжественно зазвучала. «Аппассионата» Бетховена. Строков слушал, закрыв глаза.
— Ты это серьезно о космосе? — не поднимая век, спросил он наконец.
— А почему бы и нет? — ответила Наташа, не прекращая игры. — Я так вам всем завидую!..
— А музыка?
— Она всегда будет со мной.
— Неужели тебе мало места на Земле?
— А тебе, папа? Сколько я помню, ты все время там, а когда дома, только и думаешь, чтобы снова улететь…
Дверь резко распахнулась. В комнату быстро вошел Швачко. Он стремительно схватил Наташу и, подбросив ее вверх, звонко расцеловал.
— Наташа, вы гений!
— Что случилось? — нетерпеливо спросил Строков.
— А то, что она подсказала нам единую связь между волнистыми линиями на пластинах марсиан, звучанием стен в развалинах города и сигналами радиомаяка на Фобосе. Все это математически закономерно. Это язык марсиан!.. Он более совершенен, чем наш. Его можно читать, слышать и… видеть!
