Звездная Ева: Фантастика русской эмиграции. Том II - [41]

Шрифт
Интервал

Рыбкин отвернулся к окну и устало махнул рукой:

— Оставьте… бросьте… Скучно все это… Надоело… Да и вообще, оставили бы вы меня в покое. Ну зачем я вам?

Комиссары, вероятно уже в сотый раз, стали объяснять ему всю важность его службы при перманентной революции. Во-первых, необходим же пролетарским массам живой объект для очередного излияния священного народного гнева. Во-вторых, классовая борьба, в которой обретешь ты право свое… Где же мы найдем этот враждебный класс, если последний буржуй сбежит или сдастся и бороться будет больше не с кем? Что, наконец, скажут о России международные товарищи? Что подумают иностранные корреспонденты? Нет, товарищ Рыбкин, оставайтесь на вашем славном посту. Не губите дела революции… Актер говорил так убедительно, что даже слезы заструились по его жирной, бритой щеке…

Степан Нилыч лениво подпер ладонью голову, покачал ею и вздохнул:

— Ладно уж… Не плачь… Жалко мне тебя. Послужу еще с годик, а там увижу. Ведь это я так только — раскис сегодня немного… Сидел тут один и раздумывал… Вот, думаю, прежде у людей елка была… детишки… свечей много… золото сусальное блестит… бусы качаются… смолой пахнет… И так грустновато мне стало… Ну, ничего… Обойдется…

Товарищи комиссары переглянулись и тотчас же стали прощаться. Казалось, одна и та же мысль промелькнула одновременно в умах обоих. В передней они крепко пожимали руку хозяина. За дверями на улице стояли в синих снежных сумерках фиолетовые деревья.

Проводив гостей, Степан Нилыч сходил по привычке на то место, где раньше была церковь. Постоял там минут двадцать. Пробовал вспомнить рождественские ирмосы, но не мог… Память заржавела. Потом зашел к куму, коммунальному сапожнику, посидел у него часа полтора. Заглянул в какие-то брошюрки, валявшиеся на окне, но наткнулся на знакомые, опротивевшие слова о гибели буржуазного строя и бросил. Обоим хотелось поговорить о прежнем, тогдашнем, но за стеной жил ЧК и был, на несчастье, дома.

Когда Рыбкин подходил к своему дому, то еще издали его поразил необыкновенно яркий свет, лившийся из окон на снег в палисаднике и на голые черные деревья. Посередине комнаты стояла небольшая елка, вся сиявшая маленькими теплыми огоньками. Золотые и серебряные украшения весело поблескивали. Тут висели, подрагивая и чуть раскачиваясь, миниатюрные гильотинки, изящные модели виселиц, топоры и плахи, серпы и молоты и другие революционные игрушки и эмблемы. Одна свечка слегка подкоптила еловую хвою, и так приятно пахло дымком.

— В борьбе обретешь ты право свое, — пролепетал Рыбкин и заплакал.

Заплакал от горя и умиления.

Декабрь 1919 г.

Примечания

Н. Наядин (Прохожий). Неизвестные племена

Иллюстрированная Россия (Париж). 1926. № 16 (49).

А. Росселевич. Наши на Луне

Иллюстрированная Россия (Париж). 1926. № 39 (72).

А. М. Росселевич (1902–1977) — деятель кадетского движения. Учился в кадетских корпусах в Хабаровске, Петербурге и Одессе, в 1920 г. с некоторыми кадетами последнего проделал поход к румынской границе. Закончил Русский кадетский корпус в Сараево, учился в Белградском и Лувенском университетах, позднее жил в Брюсселе, с 1958 г. — в Нью-Йорке.

Обитаем ли Марс?

Иллюстрированная Россия (Париж). 1928. № д (146).

МАД (М. А. Дризо, 1887–1953) — художник-карикатурист. Сын одесского врача. В 1908-18 гг. выступал как карикатурист в одесских газетах. В 1919 г. эмигрировал в Константинополь, откуда перебрался в Берлин. Публиковался в многочисленных русских эмигрантских газетах и журналах, франц. газетах, как иллюстратор оформил кн. В. Жаботинского, С. Черного. В июле 1942 г. был арестован оккупантами за ранее опубликованные карикатуры на Гитлера и других нацистских вождей. Был чудом освобожден в мае 1943, позднее скрывался, жил с женой по поддельным документам. После Второй мировой войны входил в Союз русских писателей в Париже и сотрудничал во французской прессе.

А. Куприн. Последний буржуй

Иллюстрированная Россия (Париж). 1927. № 52 (137).

«Последний буржуй» представляет собой расширенную версию фельетона «Последний из буржуев», написанного в декабре 1919 г. и опубликованного в газ. Новая русская жизнь и альм. Родная земля (Нью-Йорк, 1921). Данный фельетон приведен нами в приложении.

А. Куприн. Заклятие

Иллюстрированная Россия (Париж). 1927. № 39 (124).

А. Куприн. Серебряный волк

Публикуется по: Возрождение (Париж), 1931, № 2045, 7 января. Впервые: Одесские новости. 1901, № 5230, 4 марта, под заг. «Оборотень (Полесская легенда)».

К. Коровин. Болота

Рассказ художника и писателя К. А. Коровина (1861–1939) был впервые напечатан в газ. Возрождение (Париж), 1934, № 3378, 2 сентября.

Тэффи. О привидениях

Рассказ Тэффи (Н. А. Бучинской, 1872–1952) публикуется по: Сегодня (Рига), 1924, № 294, 25 декабря.

Тэффи. Фрау Фиш

Сегодня (Рига), 1922, № 294, 31 декабря.

И. Лукаш. Страх

Возрождение (Париж), 1933, № 2784,15 января.

И. С. Лукаш (1892–1940) — прозаик, поэт, драматург, критик, художник-иллюстратор. Родился в семье швейцара и натурщика петербургской Академии художеств. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Дебютировал как поэт-эгофутурист (сб. Цветы ядовитые, 1910). В период Гражданской войны воевал в Добровольческой армии, печатался в газ.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Карточный мир

Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.


Океания

В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».


В стране минувшего

Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.


Дымный Бог, или Путешествие во внутренний мир

Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.