Звёздная дорога - [18]

– Да, вы правы, – признал коронёр.

– В чем дело? – спросил Сид.

– Похоже, внутри грудной клетки значительные повреждения. Они не очень-то соответствуют наружному виду раны.

Они вернулись к трупу и направили микрокамеру к ране. Она сняла пять колотых ран в высоком разрешении, в точности измерила их величину. Четыре раны были расположены близко друг к другу, по небольшой дуге, а пятая – ниже, в паре сантиметров от них.

– Они все слегка различаются по размерам, – сказал коронёр. – Я-то думал, их нанесли одним лезвием, ударив несколько раз. Интересное дело – у этого оружия пять отдельных лезвий. Оно должно быть необыкновенно трудным в использовании.

– Почему? – спросил Алдред.

– Проткнуть кожу и кость – а произошло именно это – трудно даже при помощи одного острого лезвия. Человеческие мышцы на такое способны, разумеется, но требуется огромная физическая сила. Тело оказывает значительное сопротивление. Однако нашему убийце пришлось постараться, чтобы пять лезвий проникли в грудную клетку одновременно. Это неимоверно трудно.

– Выходит, он крупный мужчина. – Сид пристально смотрел на узор, который образовывали раны, и что-то его беспокоило.

– Или это был припадок бешеной ярости, – сказал коронёр. – Но ваше первое предположение, скорее всего, справедливо. Давайте проверим угол, под которым вошли лезвия. – Он что-то пробормотал своей элке, и на экране появились пять зелёных линий. – О, это интересно. Судя по углу, я бы сказал, жертва и нападавший почти одного роста.

Сид обошел прозекторский стол, потом наклонился и простер правую руку над грудью трупа, растопырив пальцы. Кончик каждого пальца оказался над одной из ран. Детектив с недоумением уставился на коронёра.

– Очень странное оружие, медленно проговорил тот. – Нож с пятью лезвиями, имитирующий человеческую кисть.

Сид отошел от стола.

– По крайней мере найти такое в базе данных будет нетрудно. – Он начал диктовать элке параметры поиска.

– Мы вскроем его и возьмём образцы клеточных структур, – сказал коронёр. – Степень разложения укажет нам точное время смерти.

– В самом деле, – обратился Сид к Альдреду. – Вам бы стоило сейчас уйти.

– Нет. Я должен увидеть все до конца.

Коронёр начал, разрезав кожу в форме буквы «У», от плеч к нижней части грудины и дальше, через брюшную полость к основанию пениса. Сид отвернулся, когда плоть раскрылась; он уже насмотрелся на такое. Камера записывала, как выглядели колотые раны и порезы на реберных костях над сердцем. Потом при помощи небольшой пилы коронёр и помощники аккуратно рассекли ключицы и ребра, вскрыли грудную клетку и увидели располагавшиеся внутри органы.

Коронёр и доктор Фрэнсан молча изучали повреждения. Сид заглянул им через плечо.

– Это что за чертовщина? – в ужасе спросил он.

Сердце Норта превратилось в лохмотья – пурпурно-красную кашу, окруженную желеобразными сгустками свернувшейся крови.

– Лезвия двигались, когда оказались внутри, – потрясенно проговорил коронёр. – Аллах свидетель, лезвия воткнулись в тело и сомкнулись, как пальцы, вокруг сердца, полностью его уничтожив.

Прозрачная сфера была сделана из углеродно-кремниевого соединения, чья особенная сверхсильная молекулярная структура могла быть получена лишь при нулевой гравитации. Сфера трех метров в поперечнике имела небольшой воздушный шлюз в том месте, где крепилась к внешней шейке оси космического обиталища размером с гору. Несмотря на впечатляющие качества материала, стенки сферы были толщиной восемь сантиметров и обеспечивали безопасность того, кто находился внутри. Уровень радиации на орбите Юпитера сохранялся печально высоким.

А ещё здесь было красиво. Об этом думал Константин Норт, наблюдая, как кольца вечных бурь, бушующих на поверхности газового гиганта, пересекает черная точка – тень Ганимеда. Потому он и построил этот наблюдательный пузырь, чтобы парить, по-йоговски скрестив ноги, точно гибрид Будды и гироскопа, и созерцать это причудливое, но удивительное место, которое сделал своим домом. Иногда Константин часами глазел на фантастическую гонку облаков Юпитера и вращение его лун.

Как обычно, он следил за огромными, двигавшимися по кругу полосами всех оттенков белого, пастельно-коричневого и синего без каких-либо приспособлений, воспринимая лишь то, что видели глаза. С этой точки обзора в полумиллионе километров над неистовыми облаками газовый гигант был виден на две трети и казался достаточно большим и ярким, чтобы отбрасывать призрачные отблески. Но ещё он был холодным. Неосязаемое перламутровое сияние, которое падало на вновь помолодевшее лицо Константина, не несло с собой тепла. За пределами согреваемой Солнцем зоны свет сам по себе не мог бы поддерживать планетарную жизнь.

Там, во тьме, маленькие вспышки синего пламени то и дело мелькали вокруг великолепного серебряного цветка. «Минанта» вернулась с Земли и маневрировала, сближаясь с объединенными обиталищами. Гладкий цилиндр ста тридцати метров длиной вмещал термоядерный реактор, питавший высокоплотный ионный двигатель, отсек для членов экипажа и несколько сотен тонн груза, и все это окружали громадные лепестки охлаждающих излучателей, изогнутые, зеркально-серебристые. Юпитеру принадлежали три судна-перевозчика, и все они были задействованы в двадцатисемимесячных рейсах между газовым гигантом и Землёй.