Звездная долина - [19]

— И нельзя сказать, что у них нет на то причин, — возразила Джэйл. — Не все ваши братья и сестры чисты сердцем так, как вы.

Годрик вновь кивнул:

— Увы, я должен с этим согласиться. В каждом тысячелетии объявляется несколько магов, которых влекут к себе темные искусства. Кажется, это одна из непостижимых шуток природы — даровать человеку способности и лишить его совести и ответственности. Руководствуясь личным эгоизмом, эти люди причиняют другим немало страданий. Но никто из них не сравнится с Цаком, по вине которого мы и оказались здесь.

В его голосе звучала едва скрытая ненависть.

— А что теперь? — резко спросила Зара. — Чем вы занимаетесь теперь, когда магия под запретом?

— Тем же, чем и в предыдущие тысячелетия, — ответил Годрик, стараясь соблюдать спокойствие. — Нам запрещено практиковать магию, но мы вольны изучать теорию. Мы бережно, по крупице, собираем знания, пытаемся объяснить необъяснимое, ищем пути мирного использования магических сил. Мы хотим научиться применять их во имя счастья всех людей. Может быть, мы сумеем заставить жителей Анкарии поверить в то, что далеко не все из нас подобны Цаку. И тогда…

Но Зара не дала ему закончить:

— Другими словами, вы надеетесь реабилитировать себя и ваше искусство в глазах короля? Вы надеетесь доказать, что магия безобидна, чтобы вам снова разрешили практиковать ее, разумеется, исключительно в «мирных целях»?

Ее насмешливый тон не остался незамеченным. Годрик сдвинул брови и, демонстративно игнорируя вопрос вампирши, вновь повернулся к Джэйл:

— Теперь, когда я сказал вам, где найти Цака, вы, надеюсь, сообщите мне, как официальному представителю анклава, что вы хотите узнать? Я несу ответственность за всех обитателей этого города и за все, что здесь происходит. Ибо даже если Цак и не желает иметь дела с нами, его поступки все равно бросают тень на нашу репутацию.

Джэйл пожала плечами:

— Как вы знаете, Цак с давних времен вызывает особый интерес у инквизиции. Да и наш милостивый король желает знать, что поделывает его «заклятый друг». А поскольку вы сами только что сказали, что давно уже не видели Цака…

— Вы хотите убедиться, что он не сбежал? — быстро спросил Годрик.

Джэйл кивнула:

— Такие слухи действительно достигли ушей короля. Есть свидетельства, что Цака видели в самых разных местах королевства: в Хоэнмуте, в Крэхенфельсе, в Маскареле, на кладбище, где стоит усыпальница его предков, на рынке в Тир-Фазуле. Конечно, Штерненталь — это не тюрьма, и каждый из его обитателей может покинуть его в любой момент. Короче говоря, король хотел бы знать, где сейчас находится Илиам Цак.

Фальк не знал, что и думать, — он представить себе не мог, что Защитница Света может так беспардонно врать, причем с таким искренним и невинным выражением лица. Однако он постарался не выдать «моего удивления — несомненно, у Джэйл были причины умолчать о резне в Мурбруке, из-за которой они тут и оказались.

Годрик переглянулся со своими соседями, затем ответил, возможно, чуть поспешнее, чем нужно:

— Илиам Цак сбежал? Это невозможно! Никто и никогда не покидал анклав, и если бы кто-нибудь только попытался, я тотчас узнал бы об этом. У нас нет ни стен, ни порот, но мы и не нуждаемся в них, потому что у нас есть иные возмож… — Внезапно он прервался на полуслове, словно сказал нечто такое, чего говорить не следовало. — Одним словом, Цак находится в своей башне уже пять столетий и останется там до самого конца. Если нужно, я готов поклясться…

— Я верю вашему слову, — склонила голову Джэйл. — Но у меня приказ короля, и я должна убедиться лично, что эти слухи лживы и Цак находится в Штернентале. Наш король очень мудр и дальновиден. Он считает, что даже самый невероятный слух заслуживает внимания и проверки.

— Слухи, слухи… — проворчал Годрик. — Это пустая болтовня, и только. Ручаюсь, в Штернентале все идет как должно. Поверьте моему слову, тот, кто прислушивается к слухам, — просто осел! Если бы я верил всему, что болтают в городе, то давно сошел бы с ума. У людей мало развлечений, вот они и придумывают невесть что…

— Говорят также, что слух в последнюю очередь достигает ушей того, кого он больше всего касается, — твердо сказала Джэйл.

— Ну что же, может быть, вы и правы, — со вздохом отозвался Годрик, видимо, он понял, что спорить с Серафимой бесполезно. — Разумеется, вы вольны в своих поступках, а приказ короля открывает перед вами все двери в Штернентале. Я полагаю, вы остановитесь в «Шелудивой собачонке». Брутус, хозяин трактира, позаботится о том, чтобы вы ни в чем не испытывали недостатка. Он может показаться угрюмым и необщительным. Но он — верный человек и отличный хозяин. Советую вам попробовать его стряпню, и обязательно закажите эль. Ради такого эля я остался бы в Штернентале, даже если бы мне представилась возможность уехать. — Годрик улыбнулся почти заговорщицки, однако тут же снова посерьезнел и сказал со вздохом, словно его собственные слова были ему не совсем по душе: — Вы можете навестить Илиама Цака в любое время, если находите, что это необходимо. А теперь прошу извинить меня…

Джэйл поклонилась с такой учтивостью, словно Годрик и в самом деле оказал им самый любезный прием.