Звездная девочка - [19]
Несколько часов я пролежал под одеялом в лунном свете. Ее голос доносился сквозь ночь, от света, от звезд.
«Привет, Лео».
Утром – это была суббота – мы с Кевином отправились к Арчи на еженедельное собрание Ордена Каменной Кости. Всего нас было человек пятнадцать, с ожерельями из окаменелостей. Арчи хотел обсудить череп эоцена, который он держал в руках, но другие говорили только об игре. Когда Арчи рассказали про помидор, его брови поползли вверх, но за исключением этого выражение его лица никак не поменялось. «Это не новость для него, он уже знает», – подумал я.
Все собрание Арчи провел кивая, улыбаясь и приподымая брови. Мы вылили на него наше разочарование проигрышем. Он говорил мало. Когда мы умолкли, он посмотрел на череп у себя на коленях, похлопал по нему и сказал:
– Ну что ж, этот приятель тоже проиграл свою игру. Он выигрывал десять миллионов лет или около того, но потом вокруг него начали расти ранние травы, и он вдруг оказался в другой лиге. Он цеплялся, как мог. Получал очки по мере сил, но все больше и больше отставал по счету. Противники были сильнее, быстрее, хитрее. На чемпионате нашего парня разнесли в пух и прах. Он не только не появился на занятиях на следующее утро, но и вообще больше никогда не показывался, точка. С тех пор его не видели.
Арчи приподнял туповатый череп размером с лисий и подержал его рядом со своим лицом. Прошло около минуты, а он так ничего больше и не сказал, оставляя нас наедине с нашими мыслями. Лица, смотрящие на лица, которые смотрят на лица. Десятки миллионов лет в лицах в жилой комнате в местности под названием Аризона.
16
Понедельник. Обед.
На этот раз я остался на месте, когда на пути к выходу Старгерл проходила мимо нашего столика. Я сидел спиной к ней. Я видел, как Кевин следует за ней взглядом, и зрачки его расширялись по мере того, как она приближалась. А потом его глаза остановились, губы сложились в кривую ухмылку, и все как будто замерло, только слышался лязг тарелок на кухне. Затылок у меня пылал.
– Не за что, – услышал я ее слова, почти пение.
Я подумал «Что?», но тут же понял. И понял, что я должен сделать. Я знал, что должен повернуться, заговорить с ней, как и знал, что она продолжит стоять, пока я не повернусь. Такой глупый, детский страх! Так почему же я боюсь?
Я повернулся. Движение далось мне с трудом, как будто я двигался в толще воды и ожидал столкнуться с чем-то грандиозным, а не просто с десятиклассницей с необычным именем. Я увидел яркий подсолнух на ее холщовой сумке – он выглядел, как нарисованный от руки, – и наконец наши глаза встретились.
– Спасибо за открытку, – сказал я.
Ее лучезарная улыбка заставила бы устыдиться подсолнух. Она отошла.
– Она влюбилась, – ухмыльнулся Кевин, качая головой.
– Чушь, – сказал я.
– Кто-то сильно втюрился.
– Да она просто чокнутая, вот и все.
Прозвенел звонок. Мы взяли свои вещи и вышли.
Остаток дня я был словно сам не свой. Бейсбольной битой меня нельзя было бы ударить сильнее, чем той улыбкой. Мне было шестнадцать лет. К тому моменту мне улыбались тысячи раз, так почему же этот показался мне первым?
После занятий ноги сами понесли меня к ее классу. Я дрожал. Под ложечкой сосало. Я не имел ни малейшего представления, что делать, если увижу ее. Я только знал, что не могу уйти.
Ее там не было. Я торопливо зашагал по коридору. Выбежал наружу. На остановке ученики садились в автобусы, машины разогревались. Сотни старшеклассников, расходящихся в разные стороны. Несколько месяцев она была повсюду, а сейчас куда-то пропала.
Я услышал ее имя. Ее имя. Те же три слога из тех же букв, которые я слышал весь год, но только сейчас они прозвучали для меня, как звон чистого серебра. Я остановился, чтобы подслушать. Беседовали в группе девочки, направлявшиеся к автобусу.
– Когда?
– Сегодня. После занятий. Прямо сейчас!
– Не верю.
– Я тоже не верю, что она продержалась так долго.
– Исключили? А разве они могут?
– Конечно. Почему нет? Это же не ее школа.
– Я бы давно ее исключила. Это предательство.
– Скатертью дорожка.
Я знал, о чем они. Слухи об этом ходили несколько дней. Старгерл исключили из команды чирлидеров.
– Привет, Лео!
Хор девчачьих голосов, произносящих мое имя. Я обернулся. С их стороны светило солнце. Я прикрыл глаза рукой. Они хором пропели:
– Старгерлый мальчик!
И засмеялись. Я помахал рукой и поспешил домой. Я бы никогда в этом не признался, но внутри меня все бурлило от восторга.
Ее дом находился в двух милях от моего, за небольшим торговым центром на десять магазинчиков. Арчи рассказал, где именно. Я шел пешком. Мне не хотелось ехать. Мне хотелось двигаться медленно, шаг за шагом, ощущать нарастающее напряжение, словно шипенье в бутылке газировки.
Я не знал, что делать, если увижу ее. Я знал только, что нервничаю и боюсь. Мне было удобнее воспринимать ее как историю, чем как человека. Неожиданно мне остро захотелось узнать про нее все. Захотелось посмотреть ее детские фотографии. Захотелось увидеть, как она завтракает, разворачивает подарок, спит. Начиная с сентября она была уникальным и скандальным актером на школьной сцене. Она была противоположностью сдержанности – она ни в чем не сдерживала себя. Все, начиная от украшения парты и речи на конкурсе ораторов и до выступления на футбольном поле, она делала открыто. И все же я ощущал, что уделял ей недостаточно внимания. Мне казалось, я пропустил что-то, что-то очень важное.
В тот день, когда в обычной старшей школе появилась Старгерл, жизнь шестнадцатилетнего Лео изменилась навсегда. Он уже не мог не думать об этой удивительной девушке. Она носила причудливые наряды, играла на гавайской гитаре, смеялась, когда никто не шутил, танцевала без музыки и повсюду таскала с собой ручную крысу. Старгерл считали странной, ею восхищались, ее ненавидели. Но, неожиданно ворвавшись в жизнь Лео, она так же внезапно исчезла. Сможет ли Лео когда-нибудь встретить ее и узнать, почему она пропала? Возможно, лучше услышать об этой истории от самой Старгерл?
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.