Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - [35]

На «Фортуне» то же самое происходило — про жизнь руководства рядовые болтали охотно и всегда разнюхивали тайны, причем в мельчайших подробностях.

Легионерша хихикнула:

— Да иди ты! Что, правда? — и тут же стала крайне серьезной. — А я слышала, что Квинт Марций хотел наварху морду набить. На ринг звал даже.

Флотская тоже посмурнела:

— Это плохо. Начнут с мордобоя, а кончиться может, как на «Руфе». Хорошо, если они друг на друга по прилету жалоб не накатают, а то одним только псих-контролем не отделаемся.

Квинквирема «Руфа» стала печально известной после того, как тамошняя префект обвинила наварха в мятеже и собственноручно пристрелила. В итоге команду расформировали, а разбирательство длилось полгода. И на всем флоте сильно закрутили гайки. По поводу и без повода экипажи то и дело гоняли на псих-контроль.

— На «Фортуне» наварх и префект неплохо ладили, — вставила словечко Кассия, решив тоже поучаствовать в интересном разговоре. — Душа в душу жили.

Обе собеседницы настороженно на нее глянули и ненадолго примолкли.

«Ну вот! Не доверяют. Чужая — я» — с грустью отметила девушка. Но отступать было уже поздно.

— Меня зовут Кассия, и я была манипуларией на квинквиреме «Фортуна», — представилась она честь по чести.

Аквилины попереглядывались, пошушукались, и наконец флотская сказала:

— Да ладно байки травить, Фортуната. Не может такого быть, чтоб прямо душа в душу. Их же специально подбирают так, чтоб грызлись.

— Неправда! — возмутилась Кассия. — Это неправда! Гай Флавий и Марция Магна тоже частенько в одной каюте ночуют, и никто никого не выгоняет в одних трусах.

— Фьють! — присвистнула Рутилия. — И неужели никто не настучал дуумвирам, что префект с навархом спит?

Кассия неопределенно пожала плечами: — Выкрутились как-то, значит.

На самом деле, по «Фортуне» ходили упорные слухи, что партнерство наварха и префекта, а так же их ложе, открыто для третьих и четвертых лиц. А лица эти предпочитали молчать. И правильно делали, ибо психокорректоры не дремали.

- Ну, мы-то не на «Фортуне», — ухмыльнулась флотская. — У нас тут все по-другому, скажи, Невия? — и подружку свою локтем эдак многозначительно подпихнула.

— Точняк, — подтвердила легионерша. — Наш скорее синеязыкого ящера трахнет. А жаль. Может, она б тогда подобрее была.

— Да из-за мужика они сцепились, точно тебе говорю, — заявила флотская. — Сама-то подумай! Это ж ейный Божественный! Видать, наша к нему подкатила, да неудачно, а тут еще и доблестный ей хвост накрутил… О! — и Аквилина уставилась на Кассию. — Да ты ж там была!

— Из-за такого Божественного грех не сцепиться, — легионерша плотоядно облизнулась. — У них, у живорожденных, говорят… — тут она нагнула голову подруги и зашептала той на ухо.

— Брехня! — деланно возмутилась та. — Да быть того не может, чтоб три!

И обе Аквилины опять уставились на Кассию. Выжидательно так, испытующе даже.

С одной стороны, у Кассии имелись собственные глаза, и эти глаза видели, как Ливия вчера едва не набросилась на Блондинчика прямо за столом, с другой — у нее, может, у самой на патриция виды есть.

Про свои планы Кассия решила молчать, но животрепещущий вопрос требовал ответа. Причем незамедлительного и честного, по возможности.

— Да вроде бы два, — пролепетала она. — Нащупывалось… э… по крайней мере.

Но было заметно, что анатомия живорожденных мужчин её тоже заинтриговала.

— Мало ли что там нащупывалось, — не поверила флотская. — Ничо, наша проверит. Спорим, Невия, что Она своего Божественного еще до конца полета оприходует?

— Как? — не поверила легионерша, но руку протянула. — Ей Доблестный не даст.

— Как-как… — призадумалась флотская. — А вот гляди: тревогу объявила — раз, — и Рутилия принялась загибать пальцы. — Всех по углам разогнала — кто тут, а кто и в каютах заперт. Это два.

— Но Доблестный-то на мостике, — быстро возразила Невия.

«Ацилий!» — наконец-то вспомнила про напарника Кассия. И слегка забеспокоилась.

— Дык! Когда Она сменится, Доблестному все равно придется там пастись. Устав-то аккурат Ей на руку! Вот Она к сладкому… тьфу, ты! к благородному Ацилию и проберется. И трахнет. Десять сестерциев ставлю.

— Да ни в жизнь! — ответила манипулария и обратилась к Кассии: — Разбей!

Та ловко ударила по рукам, свидетельствуя о заключенном только что пари, но про себя подумала: «А не предупредить ли Ацилия?»

— Не, не обломится ей, — продолжила сомневаться легионерша. — Хотя… — и она мечтательно облизнулась. — Я б такого Божественного…

«Наглые коровы! — развеселилась вдруг лигария. — А ниче, что Блондинчик по факту мой? э?»

— И не говори! — подхватила флотская, закатывая глаза. А потом вдруг встрепенулась и заговорщически подмигнула подруге:

- Слу-ушай, а что, если…

И Аквилины, отодвинувшись подальше от чужачки, жарко зашептались.

До Кассии долетали только обрывки фраз, но и они заставили её вздрогнуть.

«Чего-чего? Подстеречь? И заломать? В четыре руки? О!»

Стеречь покой напарника и блюсти его целомудрие девушка, конечно, не нанималась, но… но, видят боги, эксплуатировать Блондинчика она не позволит. Это же ей потом касаться памяти Ацилия во время работы. Нет уж! Обижать напарника она не даст никому. Ни своим, ни чужим!