Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - [25]
— Квинт Марций! Это просто кошмар какой-то!
На притаившегося префекта с разбегу налетел Гней Помпилий. Авгур так крепко прижимал к груди маленького и чахлого на вид аптерикса, что тот даже пищать не мог.
— Что такое?
— Наварх! — возопил Гней, потрясая священным птицем. — Она отобрала самых красивых, самых упитанных и лично, своими руками сворачивала им головы! Это варварство! Сделай что-нибудь, префект!
Авгуру светило остаться без работы, а биреме без божественной помощи. И всё ради того, чтобы накормить изменника «настоящим» мясом.
— Я едва сумел отстоять Малышку!
Аптерикс жалобно булькнул и нахохлил чешуи, всем видом призывая начальство к отмщению за безвременную смерть товарищей по биологическому виду, павших от рук наварха.
«Похоже, что фалернское для своего божественного Ацилия ты, Ливия Аквилина, решила нацедить прямиком из моих жил!» — возмутился префект.
— Я разберусь, — пообещал он то ли авгуру, то ли Малышке.
Развернулся на пятках и удалился, чеканя шаг. И не видел Квинт Марций, какими взглядами обменялись манипуларии между собой.
— Ты на кого ставишь, Децим?
— На Ливию, вестимо. Она их всех сделает — и патриция, и нашего… э… доблестного.
— Не, господину префекту ничего не обломится, Туллий, не надейся.
Легионеры, не сговариваясь, жадно уставились на авгура, точнее на его питомца.
Тот еще крепче прижал к груди аптерикса.
— Служите и защищайте, солдаты! — нервно взвизгнул Гней, а потом подумал и быстренько добавил: — И не забывайте про Марка Фабриция. У него есть преимущество. Ставлю на него.
Легионеры в ответ дружно расхохотались. Кто будет спрашивать мнение станционного инженера, пусть он уже несколько лет любовник Ливии, когда появился блондин-лигарий, по которому наварх, сколько себя помнит, сохла? То-то же!
От самого шлюза Гай Ацилий настороженно молчал, пытаясь сообразить, а что, собственно, только что наблюдал? То ли наварх спасительной биремы издевалась над новоиспеченным лигарием так изощренно, то ли и впрямь?.. Додумывать было страшновато. Нет, конечно, он подозревал, что среди представителей столь любезного ему народа найдется пара-тройка сторонников, разделяющих его идеи. Ведь не киборги же они, живые люди, со своими предпочтениями и симпатиями. Но чтоб так!
«Любопытно, и много таких? — поневоле призадумался опальный патриций. — Может быть, зря я сразу не обратился к Народному собранию? А ведь собери популяры у ступеней Сената несколько сотен таких вот, восторженных и хорошо вооруженных, глядишь, все могло бы обернуться совсем по-иному!»
Мысль, если честно, была пугающей. Но после драки махать кулаками поздновато, да и лояльность государственному устройству Республики давным-давно прописана на генетическом уровне у всех этих Ливий и Марциев. Так что сладкие мысли о военном мятеже умерли, не успев родиться. Не в Республике, право. Или, во всяком случае, уже не с Гаем Ацилием Курионом во главе.
А истинные намерения наварха «Аквилы» станут ясны со временем. В конце концов, предстоит еще обед. Ацилий, обнаружив себя уже стоящим в душе с намыленной головой, вдруг вспомнил, сколько времени он не имел возможности нормально поесть, и поморщился, услышав урчание собственного желудка, какое-то совершенно плебейское. Обед — это совсем неплохо, даже несмотря на несколько странное поведение старших офицеров «Аквилы». Печально другое: коль скоро наварх так… э… эмоциональна и восторженна, просить у нее разрешения воспользоваться услугами корабельных гетер будет не совсем уместно. А как раз профессиональной помощи рекреационного персонала Ацилию сейчас и не хватало, особенно после приключений на миопароне.
Столовая для старших офицеров по привычке именовалась триклинием, хотя никаких трех пиршественных лож там, естественно, и в помине не было. Не те размеры у боевой биремы, чтобы наварх, префект и почетные гости могли бы возлечь, как полагается цивилизованным гражданам Республики. Тут и сидя-то не слишком развернешься, особенно когда обедающих персон набирается больше двух. Обычно к трапезе, вкушаемой Ливией и Квинтом Марцием, присоединялись еще и глава медслужбы с авгуром. Не потому, что были равны по рангу, а скорее для разбавления гробового молчания за столом. Но сейчас во-первых, мест на всех не хватило бы, а во-вторых — потчевать Гнея Помпилия блюдами из его же собственных аптериксов было просто жестоко.
Конечно, в идеале наварх обошлась бы и без вечно всем недовольного префекта, а уж тем паче — без девушки-лигарии, однако уединяться с Гаем Ацилием было… преждевременно. И чревато не только слухами на борту, но и возможной неловкостью… А если совсем честно, то Аквилина просто-напросто робела и стеснялась. Поэтому Квинт Марций нужен был для поддержки, а бывшая манипулария — для придания обстановке этакой непринужденности. Во всяком случае, таков был план Ливии. На деле же…
— Прошу вас, любезные гости, располагайтесь, — радушно пригласила наварх к столу лигариев и незаметно подала знак префекту, дескать, там садись, напротив, а почетное место по правую руку патрицию уступи. — Боюсь, наши повара не могут похвастаться изысканными блюдами, однако здесь, в Секторе Вироза, всем нам приходится испытывать лишения.
Еще один небольшой «вбоквел» к «Аквиле». Очередная история о столкновении личности с системой, предательстве и вмешательстве в психику — и что из этого вышло. Действие происходит примерно за 10 лет до событий на «Аквиле», но последствия еще аукнутся героям романа.
Прыжок в нестабильную червоточину спас экипаж «Аквилы» от гибели в бою, но теперь, в отдаленном и неисследованном секторе пространства, мятежную бирему поджидают другие опасности. Новые враги, старые конфликты и неожиданные союзники — все это должна с честью преодолеть звездная бирема «Аквила», чтобы вернуться к рубежам Республики. Вернуться и победить.
Первый из серии небольших рассказов-«вбоквелов», не вошедших в основной текст. Маленький бонус тем, кто читал «Аквилу»: сказ о том, как трибун Клодий дошел до жизни такой.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.