Звезда жизни - [26]

Хэммонд и другие сидели в откатывающихся креслах в главной каюте опечатанной тюремной палубы корабля. За громким ревом генераторов последовало неожиданно появившееся чувство веса, которое все нарастало и нарастало, однако это происходило плавно что ни на мгновение не стало невыносимым. Казалось, что другие, находящиеся рядом с ним даже не обратили на это никакого внимания. Джон Уилсон погрузился в угрюмое молчание. Квобба спорил с Таммасом. Все они были звездолетчиками или людьми, привыкшими к звездным кораблям. Они даже не удосужились выглянуть наружу. Но Хэммонд сделал это.

Он все еще смотрел в иллюминатор.

Он знал, что это отверстие в стене не совсем иллюминатор. На самом деле ты смотришь не через него, ты смотришь в него, как в древний телевизор. Это был сканер, с механизмом, более сложным, чем любой телевизор трансформирующим искаженные световые лучи, которые никто не мог бы увидеть в имеющую смысл картинку, и казалось, что ты смотришь прямо в космос.

Хэммонд видел космос раньше: звездное войско, неустанно шагающее по черным полям небес, горящие компании горячих желтых, дымных красных, снежно-голубых и зеленых, бредущие рыцари туманности, лабиринт света, такой огромный, что трудно думать о каждой яркой точке как о мощном солнце, кипящем атомным огнем и несущемся с окружающими его планетами сквозь бесконечность. Хэммонд видел все это раньше, но очарованный смотрел как звезда Сол и ее планеты оставались позади. Он не мог оторвать глаз от этого зрелища.

Он смотрел и смотрел и вдруг ему показалось, что окружавшие его стены корабля исчезли. Он был один на один с космосом, только он и звезды. Они наблюдали за ним своими яркими и безжалостными глазами, а он смотрел на них и не видел, потому что сидел в маленьком спутнике, замерзший, слепой, подобный мертвецу, тысячелетия следуя по своей одинокой нескончаемой орбите.

«...считал бы себя королем бесконечного космоса, если бы не дурные сны».

Это был всего лишь сон наполовину живого – наполовину мертвого Хэммонда, которого разбудили, чтобы продолжать жить. Он никогда не проснется, он будет двигаться вперед вечно...

– Кирк!

Умоляющий голос возле его уха, пальцы, тянущие его за руку... И вдруг заклятие спало, и он снова оказался в корабле, больной и трясущийся, рядом с ним была Ива Уилсон, которая пыталась оторвать его от сканера.

– Твое лицо, – прошептала она. – Я не могла этого вынести. Это было ужасно.

Он заговорил с усилием.

– Мой старый кошмар снова ко мне вернулся. Думаю, это самогипноз. Спасибо, Ива.

Позади раздался резкий голос Джона Уилсона.

– Оставь его, Ива.

Хэммонд повернулся, все еще мокрый от холодного пота. Уилсон и Гурт Лунд подошли к нему, за ними стояли другие, и на всех лицах, кроме лиц Квоббы и Таммаса было враждебное выражение.

– Подожди минутку, – проговорил Хэммонд. Его все еще трясло, но он заставил себя открыть рот. – Я не виню вас за то, что вы сердиты. Из меня сделали дурака, и я сов решил дурацкую вещь. Но я не предавал вас намеренно.

Изможденное лицо Джона Уилсона не дрогнуло.

– Я могу простить ошибку, – сказал он горько, – даже если из-за нее рухнуло все то, ради чего мы работали. Но я не думаю, что это была ошибка. Я думаю, ты намеренно подал сигнал по просьбе Марден.

– Отец, но ты ведь не можешь и вправду так считать! – запротестовала Ива.

Гнев стал одерживать верх над слабостью. Хэммонд сказал:

– Черт побери, если я сделал так, как ты сказал, то почему же я отказался помогать врамэнам, хотя это означало мою свободу?

– Вот это, – ответил Уилсон, – я и хочу узнать. Если только врамэны не подослали тебя к нам в качестве шпиона.

– У тебя нет ни намека на доказательство такого обвинения, – горячо возразил Хэммонд. – Ты...

– Есть, – ответил Уилсон. – Я – вождь осужденных и моей обязанностью является ознакомиться с записями, сделанными при помощи энцефалозонда перед судом.

Лица Квоббы, Лунда и других стали озадаченными. Но внутри Хэммонда словно что-то оборвалось. Он догадался, что сейчас скажет Уилсон.

– В записях, сделанных с твоего мозга, Хэммонд, я обнаружил четкие указания на то, что ты любишь Тайан Марден.

Стоявшие за Уилсоном заревели от гнева, а голос Лунда четко и безжалостно произнес:

– Он предал нас ради нее.

Он бросился на Хэммонда. Тот, удивленный этим неожиданным нападением, пропустил удар. Кулак Лунда попал ему в челюсть. Удар оглушил его, сбил с ног, и Хэммонд почувствовал, что обе руки Лунда сомкнулись у него на шее, лишили его дыхания, а лицо Лунда повисло над ним в темноте, безжалостное и напряженное как морда тигра. Неимоверным усилием Хэммонд согнул колени и сбросил с себя Лунда.

Уилсон схватил Лунда и удержал его от нового нападения.

– Нет! Это только привлечет внимание стражников и нас всех запрут в наших каютах.

Хэммонд поднялся на ноги. Не обращая внимания на Лунда и остальных он обратился прямо к Уилсону.

– Я не предавал тебя. Не намеренно. И я не люблю Тайан Марден, независимо от того, что говорит зонд.

– Человек может лгать, – произнес Уилсон. – Человек может ошибаться, но зонд никогда не лжет и никогда не ошибается. Намеренно ты послал этот сигнал или нет, человеку, который любит врамэна, нельзя доверять.