Звезда творения - [33]

В доме стояла тишина. Если кто и слышал, как я ввалилась, то не подал вида. На ослабевших ногах я двинулась по коридору, едва освещенному настенными лампами, но перепутала направление и зашла не в то крыло. Я поняла это, обнаружив в конце коридора вместо кухни комнату с дверями из узорчатого стекла. Внутри было полутемно, мерцал только экран телевизора. Или монитор — в сумрак коридора падал колеблющийся голубоватый отсвет.

Я уже собралась повернуть обратно, когда услышала голоса. В комнате кто-то негромко разговаривал. Один голос принадлежал Светлане Аркадьевне, второй — какому-то мужчине. И беседовали они, судя по тону, отнюдь не на романтические темы. В других обстоятельствах я, может, и не стала бы подслушивать чужой разговор, однако первая же случайно услышанная фраза буквально пригвоздила меня к месту.

— Мне нужно убедиться, что она у вас. Что она жива.

Кто это — она?!

— А мне нужно убедиться, что вы привезли то, что мы просили.

Тетя Света отвечала с ленцой, как будто заранее зная, что собеседник в ее власти. А голос мужчины почему-то показался мне знакомым. Говорил он с легким акцентом, похожим на прибалтийский.

— Я привез. Но этого… этого нет сейчас со мной.

— Ну и вашей супруги у нас сейчас нет. Мы же не такие глупцы, чтобы вести переговоры с мастером Ордена, держа все яйца в одной корзине. Я могу показать вам видео. Мы сняли вашу супругу на камеру.

— Видео можно подделать.

— Да бросьте… — Светлана Аркадьевна встала и прошлась по комнате.

Я невольно затаила дыхание. Через приоткрытую дверь мне был виден край стеллажа, плотно забитого книгами, и коричневый бок роскошного кожаного кресла. Здравый смысл тем временем надрывался, призывая меня немедленно бежать. Еще ненароком узнаешь тайны, которых лучше не знать! Но любопытство пересиливало. Речь шла о шантаже, причем с участием какой-то женщины, не то похищенной, не то скрывающейся. Я подумала и решила, что, раз уж я тут живу, нелишне будет узнать, чем на самом деле промышляют мои дорогие родственники. А то мало ли что… Я сама не ангел, но моя тетушка, как я уже убедилась, ангел еще в меньшей степени, чем я. Здравый смысл согласился и умолк.

— У нас даже в судах учитывают сведения, снятые на камеру, а вы сомневаетесь… Подделывать видео дорого и долго, да и зачем? Ваша жена у нас. Смотрите.

Включилась запись, но звук был такой, что я ничего не разобрала. Только женский голос, взволнованно говоривший на каком-то иностранном языке. Язык я тоже опознать не сумела. И не английский, и не немецкий… Может, нидерландский какой-нибудь? Ну и жена у этого товарища!

— Это она, — хрипло сказал мужчина, и в его голосе прозвучала неподдельная боль.

— Значит, вы готовы произвести обмен?

Повисла тишина. Потом в тишине резко прозвучали шаги — кто-то шел к двери. Я заметалась. В нише стояла огромная расписная ваза с торчащими из нее сухоцветами. Я скорчилась в ее тени. Будь коридор освещен, меня точно бы заметили, но сейчас Светлана Аркадьевна только мельком выглянула наружу и плотно закрыла дверь. Окончания разговора я не услышала.

Вот тебе и милые родственники… Вот тебе и бизнес… Однако меня-то они охотно пустили в свой дом. С чего бы это? Такие люди обычно не склонны к альтруизму…

Покачиваясь под грузом впечатлений, я вернулась обратно в холл, свернула в другой коридор и наконец отыскала кухню, а рядом — отведенную мне комнату. В ней все оставалось так, как было. Я рухнула на кровать и некоторое время лежала, стараясь привести мысли в порядок. Мысли упрямо разбегались. Нет, не так я представляла себе первый день в Северо-Каменске. Совсем не так…

Наконец голод заставил меня подняться. Уснуть в таком состоянии все равно бы не вышло. Я прокралась в кухню и зажгла свет. Электронные часы на огромном, как небоскреб, холодильнике показывали первый час ночи. Кухарка Алена, наверное, уже видит десятый сон, так что придется, как днем, таскать куски. Я отыскала на забитых снедью полках холодильника вареную колбасу, сыр и помидоры, в хлебнице — нарезанный батон, а в электрочайнике — не совсем остывшую воду. Отлично.

Кухня в «капитанском доме» была просторная, как бальная зала, и отличалась обилием дверей. Кроме входной были еще две. Одна деревянная, узкая, вероятно, вела в каморку к кухарке. Вторая, внушительная сейф-дверь — на улицу. Очень удобно: прислуга приходит и уходит, не попадаясь на глаза хозяевам. Я почему-то ощутила раздражение. Никогда не жила в домах с прислугой и не хотела бы жить… На стене, ближе к двери, висела доска для записей с привязанным к ней фломастером. На доске значилось: «завтра куплю».

Едва я отвлеклась, предавшись расшифровке надписи и уничтожению бутерброда, как реальность решительно вернула меня обратно. В глубине дома гулко хлопнула входная дверь. Наверное, вышел давешний посетитель тетушки, которого она с таким удовольствием шантажировала…

Вышел? Из дома?!

Я метнулась к окну. В саду явно что-то происходило. Кусты трещали. В плотном сумраке белой ночи я разглядела два скачущих друг за другом пятна: светлое и темное. Темным, скорее всего, был Роки. Похоже, тетя Света забыла предупредить своего гостя о собаке. Ай-яй-яй, до чего невежливо… Я подскочила к сейф-двери, повернула ручку и навалилась на дверь. Бронированная плита медленно отворилась наружу.