Рейнгард, 18 июня и триста лет назад
Говорят, один из Новых Богов, Хедин, носит прозвище Познавший Тьму.
Не знаю точно, какую тьму познал он, а я в полной мере познакомился с самой страшной из всех темных материй — с той Тьмой, что внутри. Из нее нет выхода. В ней теряется все: время, свет, краски, мысли, движение, память… Да. Даже память.
Я не знаю до сих пор, сколько я пребывал во Тьме Внутренней. Могу только догадываться, исходя из того, что впоследствии рассказывали мне люди о переменах, произошедших во внешнем мире. А времени прошло много… Мне страшно даже подумать, сколько. Сейчас, находясь в плену, я не перестаю действовать. Я строю планы, я вербую людей, они приходят ко мне, чтобы получить воздаяние за свое усердие или нерадивость. Они боятся меня, они исполняют мои планы. Но до сих пор, стоит мне оказаться в одиночестве, — я начинаю вспоминать. Перебираю воспоминания, как гальку на морском берегу. Ведь по сути дела, у меня больше ничего нет…
Тогда, сотни лет назад, из Тьмы Внутренней меня вернули знакомые голоса. Точнее, один голос, эхом отдававшийся в голове.
«Кто здесь? Схарм, Лероннэ, Рейнгард?! Кто меня слышит? Ответьте! Киршстиф! Не молчите, ради Хаоса!»
Голос был очень, очень знакомый… Я еще не осознал себя полностью, но уже искал ему определение. Ну да. Кали. На грани истерики. И сразу вслед за именем пришло воспоминание о горячей чернокожей деве…
«Я здесь», — ответил я, правда, получилось не сразу. Я бы, может, вообще не отвечал, но ее испуганные вопли стали меня раздражать.
«Рейнгард! Великий Хаос! Ты здесь!»
Рейнгард. Это я — Рейнгард. Тьма Внутренняя отступала, и, хотя я по-прежнему ни зги не видел вокруг себя, сознание стало постепенно возвращаться.
«И я здесь», — откликнулся откуда-то издалека глубокий голос с едва заметной ехидцей.
Киршстиф, с усилием вспомнил я. И сразу понял: он давно уже слушает истерику Кали, но ответить соизволил только сейчас. Была у него в характере скрытая жестокость, даже по отношению к своим. Гоблин, одно слово…
«И ты здесь! О Великий Хаос! Как же я испугалась! Я думала, вы все умерли!»
«Ты вопишь на все Упорядоченное», — заметил другой, раздраженный голос.
Схарм. Такое ощущение, что он где-то рядом, ближе других…
«А где Юрорд? Где остальные?»
Повисло молчание, а потом далекий голос Киршстифа ответил:
«Мы не знаем. Мы просыпаемся не одновременно. Может быть, другие просто пока не подали вести о себе. Похоже, я очнулся первым».
В его голосе промелькнуло самодовольство. Гоблина хлебом не корми, дай лишний раз показать превосходство над человеком.
Я по-прежнему оставался слеп и беспомощен, я утерял все чувства, включая ощущение своего тела. Только голоса, звучащие в голове, не давали мне соскользнуть обратно во Тьму Внутреннюю.
«Я ничего не вижу», — сказал я мысленно.
Схарм расхохотался.
«Какие же мы все одинаковые! Каждый, кто приходит в себя, ищет окружающий мир. Увы! Утешься, Рейнгард, мы все в одном положении. Единственное, чем ты можешь себе помочь, — это поработать магическим зрением. Да еще иллюзию пространства создай для себя».
«Благодарю», — пробормотал я.
Идея действительно была неплохая, и я сам не додумался до нее только потому, что не так давно очнулся. В некоторых мирах, как я знаю, верят в то, что все Упорядоченное — только иллюзия, сон Творца. Лично я всегда считал эту точку зрения глубоко ошибочной… но сейчас придется прибегнуть к иллюзии для своей же пользы. Иначе мозг, лишенный ощущения пространства и тела, вопреки моей воле ввергнет меня обратно во Тьму Внутреннюю. А оттуда спасения нет.
Я напрягся, пытаясь нащупать магические потоки вокруг себя. И, к своей неописуемой радости, уловил внешнее движение. Значит, я был жив, значит, мир не исчез окончательно! Однако магические потоки распределялись весьма странным образом. Мне казалось, что они плотно облегают меня, отрезая от окружающего… Как такое могло быть?
И тут я все вспомнил. Память вернулась ко мне как удар. Я словно наяву увидел Брандей, наш путь на Терру, неудачный эксперимент, раскалывающийся на куски мир… Так вот оно что — я до сих пор в защитном коконе!
Наверное, последние слова я подумал слишком громко, потому что Киршстиф ворчливо заметил:
«Дорогой коллега, это вы еще не тестировали защиту. Она великолепна. Чем интенсивнее угрожающее воздействие, тем прочнее стягивается кокон. Сейчас мы запечатаны едва ли не намертво. Заклинания сами собой подпитываются от остаточной магии извне. Коконы будут держаться тысячелетиями и держать нас, если мы ничего не придумаем».
А вот это уже плохие новости…
Но так или иначе, а мы были живы и вместе, а значит, надежда на освобождение не умерла. Используя толику сил защитного кокона — насколько он позволял вмешиваться в свою структуру, — я создал себе иллюзорный дом. Вначале наскоро, без изысков. Однако интуиция подсказывала мне, что уж чего-чего, а времени у меня впереди достаточно. Еще успею продумать все мелочи.
Иллюзорный дом был как две капли воды похож на мое брандейское жилище. Такой же низкий, просторный, наполненный полутьмой. Бесплотные голоса товарищей я тоже облек в зримую форму. Те, кто уже откликнулся, теперь выглядели ожившими портретами самих себя. Те, кто пока не подавал вестей, — чистыми холстами в рамах.
