Звезда психологии - [4]

Она нетерпеливо посмотрела на часы. Но я не думала сдаваться. Два месяца я ждала этой встречи. Получить интервью у К. В. Сафрай оказалось адски трудно: то она куда-то уезжала, то была занята, то еще что-то... За эти месяцы я выслушала массу легенд на тему «К. В. Сафрай — суперзвезда психологии». Как она поступала в МГУ, как еще студенткой получила лабораторию, как академик К. предлагал ей должность главного психолога в Институте физических проблем и т. д. и т. п. Не знаю, что было достоверно в этих легендах. Сейчас передо мной сидела молодая женщина, старше меня на пять—шесть лет, никак не больше. Уверенная в себе, это сразу чувствовалось, очень уверенная и красивая. Завидное сочетание: черные волосы и светлые глаза. Свежий загар, подумать только, настоящий бронзовый загар в феврале! Все на уровне лучших теледикторских стандартов, даже кожаный костюмчик. Однако я представляла К.В. иначе. Есть ведь что-то таинственное в слове «психолог»... Эта телекартинка совсем не походила на психолога К. В. Сафрай, о которой рассказывали (или сочиняли?) легенды.

— С физикой более или менее ясно, — сказала я. — Тут мне проще разобраться, по образованию я — физик. Год назад кончила МГУ.

К.В. перевела взгляд с часов на меня.

— Физик? Почему же вы пошли работать в редакцию?

— Поступала в одно место, не взяли... В другие сама не захотела. Пока работаю в журнале, так уж получилось.

Я не сказала главного: поступала я как раз в лабораторию д. п. н. Сафрай. Разговаривал со мной ее зам., бородатый дядечка, быстренько объяснивший, что им нужен не начинающий физик-теоретик, а, напротив, опытный физик-экспериментатор. Смотрел он на меня так, словно я пришла из детского сада. Я туманно намекнула насчет молний, он этого просто не заметил.

— Понимаете, Кира Владимировна, — продолжала я, — мне надо сделать материал о психологическом аспекте этой проблемы. И других подобных проблем. Я имею в виду неопознанные летающие объекты, телепатию, Бермудский треугольник, снежного человека...

— Хорошо, — вздохнула К.В. — Но я только ничего не знаю о перламутровых молниях. Изложите суть дела, объясните, что именно вас интересует. Пятнадцать минут вам хватит?

Ну вот, подумала я, пешка выиграна! К.В. меня слушает, это уже кое-что. Мне хватит четырех минут, я репетировала эту часть, тут у меня выверено каждое слово.

Итак, основные факты. Восемь лет назад в английском журнале «Природа» появилась статья Антонио Сенни. Статья была о шаровых молниях вообще, но в самом конце говорилось о необычном поведении шаровых молний с перламутровой окраской: их словно притягивал человек, они как привязанные крутились вокруг человека, впрочем, никогда не причиняя вреда. Три года спустя был опубликован отчет Международного научного центра в Вене. Удалось собрать и проанализировать на ЭВМ свыше семнадцати тысяч показаний очевидцев, встречавшихся с шаровыми молниями. 420 человек видели перламутровые молнии. Почти все очевидцы указывали на странное поведение этих молний. Однако, на отчет, как и на статью Сенни, широкая публика не реагировала. Еще через три года вышла книга венгерского журналиста Имре Алмаши «Перламутровый шар бессмертия». Пользуясь венским отчетом, Алмаши нанес на карту места встречи с перламутровыми молниями. Оказалось, что встречи происходили только в четырех регионах (горные местности в умеренном поясе, в частности — Кавказ). Далее Алмаши, опираясь на официальную статистику ЮНЕСКО, показал, что выделенные регионы точно совпадают с четырьмя достоверно установленными регионами долгожительства. Оставался один шаг до идеи о биологическом действии перламутровых молний — и Алмаши сделал этот шаг. Статистика у Алмаши такая: из 420 человек, когда-то встречавшихся с перламутровыми молниями, 196 теперь старше восьмидесяти лет, 102 — старше девяноста и 74 — старше ста лет. В девятнадцати показаниях упоминалось, что встреча привела к излечению от тяжелых болезней.

Алмаши не ограничился венским отчетом и, побывав в трех регионах, выяснил, что биологическое действие типично почти для всех встреч, причем в большинстве случаев это удалось подтвердить документально... Тут-то и начался бум! Дискуссии, поток новых сведений, повторные опросы, эксперименты по получению шаровых молний, экспедиции — официальные и самодеятельные...

Ровно четыре минуты! Еще одна выигранная пешка, теперь можно чуть-чуть расслабиться и оглядеться. Две стены заставлены книгами, на третьей — огромные цветные снимки: море, берег и море, снова море... Часы над дверью, часы на книжной полке, часы на столе — тут не засидишься. Тот же стиль, что и во всей лаборатории. Здесь жили в азартном, ускоренном ритме, это я успела заметить. А, может быть, просто не было потерь времени, не было пустоты — и от этого ритм казался ускоренным. В общем, жаль, что меня не взяли в эту лабораторию.

— Что ж, понятно, — кивнула К.В. — Требуется психологический комментарий? Пожалуйста. Каждой эпохе нужны свои мифы, легенды, сказки. Кто в наше время всерьез поверит в «Летучего Голландца»? И вот на смену старым мифам приходят новые — с научной окраской. Я бы разделила их на две группы. Первая: ширпотреб. Эти мифы доступны всем, но не имеют научного потенциала, в них просто верят или не верят. Летающие тарелки, телепатия, Бермудский треугольник. Вторая группа... Скажем так: мифы для младших научных сотрудников. Возникает, например, гипотеза о том, что Тунгусский взрыв — катастрофа инопланетного космического корабля. И в тайгу устремляются самодеятельные экспедиции — студенты, молодые ученые... Чудовище озера Лох-Несс... И, конечно же, перламутровые молнии.