Звезда Полынь - [56]
– Ага, головой, - плачуще сказал он. - Как ее защитишь, когда ей самой ни хрена не надо? Вы будете десять лет головы ломать, а потом любой чиновник, вас не спросясь, любая мелкая сука в каком-нибудь министерстве возьмет и все это продаст! И ничего ему за это не будет! Скажут: о, какой правильный демократ и умелый бизнесмен! Вот у него теперь по заслугам вилла, “Тойота” и честно купленная икра! Не то что у слабоумного быдла, которое все это придумало и построило!
Журанков вздохнул, а потом улыбнулся через силу.
– Да, есть такая опасность… Вот потому мы не только от чужих таимся, но немножко и от своих… Свои ведь разные.
Помолчали.
Сын уже не смотрел в землю. Куда-то выше, вдаль. И глаза его впервые за все время разговора были не угрюмыми, не испуганными, не затравленными… Были такими, какие полагается иметь в детстве. В молодости. Мечтательными.
Потом сын спохватился.
– Погоди. Так… А какая связь? Что тогда получается с нашей… - он запнулся на миг, а потом решительно, не щадя себя, закончил: - С нашей бандой?
Журанков опять вздохнул.
– Ты дуй от них подальше, сын, - сказал он. - Я, собственно, чтобы тебя предупредить и приехал. Наплел им, что согласен на них работать и что мне только нужны доказательства - твой собственный рассказ.
– Значит, наша банда… - настырно повторил Вовка, почти не слушая и по-мужски думая сейчас прежде всего об установлении истины, остальное подождет.
– Ну, что банда… - пожал плечами Журанков, - вывод напрашивается… Тот мужик не уточнил, разумеется, от кого он. Сказал: влиятельная организация. Наверное, американцы. А может, наоборот, наши, которые хотят на это дело наложить лапу и продать, как ты сказал. Разница-то невелика. Получается, что твой боевой товарищ, которого ты спасал, нарочно твоими пальцами нажал курок. Чтобы были твои отпечатки. Получается, вся ваша банда подставная. Уж не знаю, кто в ней это знает, младший ли твой воевода, или только старший, или вообще один какой-нибудь казначей, через которого деньги идут… Ведь не бесплатно же вы существуете, ты думал об этом? Наверное, флажки шьете, форму… Наверняка арендуете помещения… Оружие, между прочим. Вот тебе, говоришь, пистолет дали - его же купили где-то, он же денег стоит… Вот такой компот, сынище. Получается, вся ваша операция против какого-то врага была придумана специально, чтобы меня зацепить. И, значит, на самом деле еще неизвестно, кому он был враг. Может, как раз им, а нам друг. Хорошая комбинация, многоцелевая. Специалисты работали. Мало что нас с тобой зацепили, мало что убили, кого им надо было, - так еще и шумиха опять: русские - это же сплошь нацисты и истребители нерусских… Много у вас таких операций делается?
Сын не ответил. Да Журанков и не ждал ответа.
Ему нестерпимо хотелось погладить Вовку по голове, но он не имел на это права.
– Ты давно с ними? - спросил он.
– Нет, - нехотя проговорил сын. Помедлил. - С февраля… на зимних каникулах познакомился…
Журанков только головой покачал.
Как это звучало… Несовместимо. Школьные каникулы - и подонки, сующие детям пистолеты…
Журанков помнил школьные каникулы десятого класса. Сколько счастья поместилось в эти без малого две недели! Новый год с родителями и с друзьями, мама классных пирожных напекла, и с первым в жизни глотком шампанского! “Ты уже взрослый… можно…” Елка! Пахучая, колючая, с игрушками и лампочками… Много ли нам, небалованным, тогда надо было, чтобы взлететь на седьмое небо лучшего в году праздника… Разноцветные огоньки на ветках, смеющиеся молодые родители, замечательные друзья и полная свобода. Для чего человеку свобода? Чтобы быть собой. По телевизору столько фильмов показывают хороших, даже спозаранку! И можно на дневной сеанс в кино! А после - в снежки играть полдня! А стемнело - читать вволю, всласть! Как раз на последних зимних каникулах Журанков, он помнил это точно, прочитал, совершенно завороженный, цвейговского “Магеллана”… И потом, без перехода - “Вселенную, жизнь, разум” Шкловского.
А теперь - младший воевода. Пистолет с нацистской символикой…
Вот и настало будущее.
Четверть века адских усилий и жертв, чтобы сменить то на это.
– Беги от них, - сказал Журанков. - Посвящения ты не прошел, так что беги. Затаись. Они подонки. И, наверное, предатели. Враги.
Слова были грубые и невыносимо пошлые, будто с ископаемых плакатов. Ежовщина. Интеллигентному человеку неловко, стыдно их произносить. Это же слова стукачей, вохровцев, вертухаев…
Но других слов тут не было.
– А ты? - спросил сын.
Журанков не ответил.
Вообще-то он знал, что делать.
Не решил еще в деталях, но в принципе знал. Или вниз головой с моста, или как-то так. Материалы у Алдошина, и “Полдень” теперь без Журанкова, наверное, справится… А ТАМ до него никто не доберется. А когда до него будет не добраться, они и от Вовки отстанут. Зачем им Вовку сдавать, если Журанкова все равно нет.
А того, кого погубил Вовка, все равно не вернешь…
Про него лучше вообще не думать. В голове не укладывается…
– Я-то выберусь, - бодро сказал Журанков. - Контрразведка тоже ведь работает.
Сын медленно, с сомнением покивал. И вдруг застенчиво, очень по-детски глянул на Журанкова.
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.
Произошел ли атомный взрыв? И, если да, то что это — катастрофа на отдельно взятом острове или во всем мире? Что ждет человечество? На эти и другие вопросы ищет ответы ученый Ларсен…Вариант киносценария к/ф «Письма мертвого человека». Опубликован в Альманахе «Киносценарии», 1985, выпуск I.Государственная премия РСФСР 1987 года.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Начало конца. Смерть витает над миром. Одинокий человек с ребенком в умершем мире. Очень сильный и печальный рассказ.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.