Звезда Полынь - [32]
Бабцев от сомнительного угощения отказался.
И, конечно, когда мотовоз доскрипел наконец до станции Городская, не поехал на организованный фирмой поздний банкет.
И остался один.
Наконец-то стало тихо.
Дождавшись, чтобы автобус с делегацией и сопровождением пропал вдали, Бабцев неспешно двинулся проспектом Абая к далекой Сырдарье. Проспект был прям, будто его пробил падающий по касательной метеор.
А будь это не здесь - прекрасный вечер. Тепло. Азиатские звезды искрятся, даже свет фонарей не глушит их, только застит малость, скрадывая бесчисленную мелочь. Зелени много, деревца и кустарники клубятся беспросветно, как вылитая в чуть фосфоресцирующую воду тушь. Мирные скамейки неназойливо манят посидеть, подумать, с удовольствием погрустить о чем-нибудь совершенно несмертельном. Даже как-то уютно, потому что патриархально, что ли… Детством веет.
Ага. За детство счастливое наше - спасибо, родная страна.
Вот. Вот откуда ощущение покоя и какой-то необъяснимой защищенности. Вот куда запущены подлые щупальца ассоциаций, подсознательных воспоминаний… Ну, нет. Не дамся.
Впереди уже предупредительно светится стела “Байконур”, жалкая и помпезная, как все здесь. Говорит: не верь! Очередная елда, только не летучая. И, конечно, с претензией на всемирность: ажурный земной шар на колу, и кругом него наша, понимаете ли, р-русская орбита…
Малолюдно… Работящие, рано ложатся.
А может, у них тут комендантский час, только нас о том не предупредили, чтоб не пугать? Были уверены, что мы от автобуса ни шагу. А что? При таком обилии КПП на въездах это было бы вполне логично. Сейчас подойдет патруль и по-русски вломит в хайло за отсутствие подписанного гаулейтером аусвайса…
Так он ядовито пошучивал сам с собою, медленно шагая по проспекту имени казахского обожателя русских Абая, но в глубине души был на самом-то деле уверен: никакой патруль ему не грозит.
А вон перед входом в один из домов сидит на скамейке человек, и ему тоже, кажется, невесело. Военный.
Бабцев и так-то шел неторопливо, а теперь еще замедлил шаги. В плывущем свете окон рисовался на светлом фоне допотопной скамьи лишь силуэт. Потом два шага спустя проклюнулись глаза - и оказалось, что они уставлены на него, Бабцева.
Человек курил.
Через мгновение Бабцев понял, что они недавно виделись. Это был мрачный майор, который в мотовозе тоже, как и Бабцев, отказался пить из КПСС.
Под пристальным взглядом Бабцев невольно остановился.
– Тоже не поехал праздновать? - вдруг спросил в тишине майор.
Бабцев не ответил.
Ему показалось, что майор, не пригубивши при всех, где-то успел как следует догнаться за те сорок-сорок пять минут, что прошли с момента прибытия мотовоза на Городскую.
– Правильно, - сказал майор. - Что тут праздновать? Рутина… Противно, правда?
Бабцев сделал нерешительный шаг к нему.
– Садись, - сказал майор и, приглашающе подвинувшись, похлопал по скамейке рядом с собой. - Закуришь?
– Спасибо, - решился Бабцев, - закурю.
Он быстро подошел к нежданному собеседнику и сел рядом с ним.
Да, припахивало свежевыпитым.
Майор протянул Бабцеву пачку дешевых сигарет, потом выщелкнул язычок огня из зажигалки. Бабцев наклонился, прикурил. Ох, не “Мальборо”…
Но это может оказаться много интереснее всего предыдущего дня. В голове по-рыбьи задергалась, оживая, первая фраза: “Когда же мне удалось поговорить с одним из офицеров космодрома без свидетелей, вне бдительного ока начальства, он смог быть более откровенным…”
– Выпить не предлагаю, - сказал майор. - Видел, как тебя скрючило.
– Ты тоже не стал, - в тон майору ответил Бабцев.
– Ну, от меня-то мое не уйдет. А вообще, ты прав. Придуманное веселье.
– Почему?
Майор помолчал.
– Потому что это поражение.
У Бабцева засосало под ложечкой от пробуждающегося азарта. Он устроился поудобней и затянулся едким простонародным дымом, постаравшись сделать это как можно более по-свойски.
– Кто кого?
– Они - нас.
– Чего-то не въезжаю, - непроизвольно переходя на язык низов, пришпорил беседу Бабцев.
Майор посмотрел на него немного насмешливо.
– Чего ж тут не въехать, - сказал он. - Торгаши и сюда добрались.
У Бабцева чуть вытянулось лицо.
– Понятно, - сказал майор. Надо было отдать ему должное: он оказался чутким и подмечал малейшее изменение настроения собеседника. - Ты об этом не напишешь, конечно. Вы же все на их стороне.
– Кто мы и на чьей стороне?
– Пресса и бизнес.
Надо было слышать, каким тоном майор произнес эти два слова. Точно выругался в два этажа.
– А-а… - понимающе сказал Бабцев. Что ж, это тоже интересно… Хотя - предсказуемо. Послед империи.
– Нечего сегодня праздновать, - подытожил майор.
– По-моему, - опять решился на подстегивающую определенность Бабцев, - здесь уже давно нечего праздновать. И уже никогда не будет что.
Майор сгорбился.
– Наверное… - проговорил он после паузы. - Хоть бы “Энергию” опять запустили, что ли…
Глубоко затянулся. Оранжевый глазок его сигареты открылся в сумраке - и вновь закрылся, словно над покрасневшим от смертельной усталости глазом опустилось бессильное веко.
– Понимаешь, работа на самом деле адская. Можно ее делать ради мечты. Можно ее делать ради страны. Но делать ее ради того, чтобы на советском старье очередной денежный мешок нажил очередной миллиард… Тошнит. А ведь теперь, наверное, так и пойдет. Частная корпорация… - он снова будто выругался.
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.
Произошел ли атомный взрыв? И, если да, то что это — катастрофа на отдельно взятом острове или во всем мире? Что ждет человечество? На эти и другие вопросы ищет ответы ученый Ларсен…Вариант киносценария к/ф «Письма мертвого человека». Опубликован в Альманахе «Киносценарии», 1985, выпуск I.Государственная премия РСФСР 1987 года.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Начало конца. Смерть витает над миром. Одинокий человек с ребенком в умершем мире. Очень сильный и печальный рассказ.
Классическая постапокалиптика. Художественная редакция дневника жителя страшной эпохи. Своего рода бортовой журнал, являющийся средством связи погибших с живыми.Герой – одиночка поневоле. Его окружают и люди и события, но он не может определить себя к конкретному сообществу и в меру сложившихся обстоятельств, внутренних убеждений и инстинкта самосохранения стремится вперед в неизвестность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что, если вы получите возможность «перематывать» время назад, возвращаясь в прошлое на 10 минут? Сможете ли вы достойно распорядиться представленным шансом? Улучшите вы свою жизнь или загоните себя в тупик в бесконечных попытках исправить содеянное? Игорь – обычный парень «с рабочих окраин»: без семьи, без денег, без перспектив. Благодаря случаю, он получает «ретенсер» – устройство, отправляющее владельца на 10 минут в прошлое. Решив, что это шанс исправить свое финансовое положение, герой совершает ряд необдуманных поступков.
Из сборника «Мнимая величина». Рассказ опубликован в журнале «Химия и жизнь», № 1, 1978 г. .
Значительная часть современного американского юмора берет свое начало в еврейской культуре. Еврейский юмор, в свою очередь, оказался превосходным зеркалом общества благодаря неповторимому сочетанию языка, стиля, карикатурности и глубокой отчужденности.Вот вам милая еврейская супружеская пара, и у них есть дочь — дочь, которая вышла замуж за марсианина. Трудно найти большего гоя, чем он, не так ли?Или все-таки не так?Дж. Данн, составитель сборника Дибук с Мазлтов-IV. Американская еврейская фантастика.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.