Звезда победы - [40]
— Теперь расскажи, что с Константином? Почему он стал таким нервным, раздражительным? Я так хотела видеть тебя в эти дни. Я ничего не понимаю. У Константина такой вид, как будто он двойку получил.
— Поэтому я и пришел к вам. У него действительно двойка.
— За что?
— За поведение и за успехи.
— Что-нибудь очень плохое? — веселость ее исчезла. Она тревожно смотрела на Фомичева.
— Об этом долго рассказывать.
— Поэтому ты перестал бывать у нас? — продолжала она допрашивать его.
— Видишь ли, — начал нерешительно Фомичев.
Раздался звонок, и Люся пошла открыть дверь.
Фомичев слышал, как она весело и громко сказала: «Костя, а у нас гость. Ты не угадаешь — кто? Володя!» После этого стало тихо. Потом послышался шопот, словно Сазонов в чем-то уговаривал Люсю.
В комнату вошел один Сазонов и спокойно, словно между ними были прежние отношения, протянул руку Фомичеву.
Но в этом спокойствии таилась враждебность. Фомичев понимал, что этот разговор будет иметь большие последствия; очевидно, понимал и Сазонов.
— Давно я у вас не был, — сказал Фомичев, раскуривая трубку и внимательно вглядываясь в полное и как-будто спокойное лицо Сазонова.
— Да, очень давно, — подтвердил Сазонов. — Но не я в этом виноват.
— Не будем искать, кто виноват. Я хотел сегодня закончить некоторые разговоры.
Сазонов иронически улыбнулся.
— Я ошибся. Думал, что ты пришел так, как приходил и раньше — на чашку вечернего чая. Оказывается, пришел не товарищ, а главный инженер, — с вызовом сказал он и встал.
Вошла Люся и, увидев холодные, почти враждебные лица мужчин, нерешительно остановилась у двери.
— Я вам мешаю? — спросила она.
— Мне — нет, — ответил Фомичев.
Сазонов молча подвинул Люсе стул, и она села.
— Так я слушаю, — повернулся он к Фомичеву.
— Напомню наш последний разговор.
— Я его отлично помню.
— Тем лучше…
— А какое это имеет значение, — перебил его Сазонов раздражительно. — Стоит ли выяснять наши отношения? Они ясны. — Глаза его потемнели, и он нервно переложил с места на место книгу на столе. — Отвечу прямо: меня обошли на заводе.
— Завидуешь? — спросил Фомичев.
— Может быть… Тебя устраивает такой ответ?
— Костя, что ты говоришь? — ужаснулась Люся. — Какие нелепости… — Все лицо ее покрылось от волнения пятнами. Она жалкими глазами смотрела то на мужа, то на Фомичева, словно у него просила помощи.
— Тяжелым ты стал человеком, — произнес Фомичев. Он не ожидал такого прямого признания. — И не играй в цинизм. К тебе это не идет.
— Скажи, чего ты ждешь от меня?
— Многого. Хочу, чтобы ты переломил себя и стал таким инженером, который может вести цех.
— Опять эти разговоры, — вскипел Сазонов.
— Последние… Посуди сам, — мягче заговорил Фомичев. Он сломил вспышку гнева, он хотел, если они и разойдутся, сделать это спокойно. — Все на заводе говорят о тебе, как о самом плохом начальнике цеха. Годунов начал отлично работать, другие тянутся за ним. Начальник цеха ведет себя так, как будто это его не касается. Подумай сам обо всем.
Люся встала. Все лицо ее пылало. Сазонов с тревогой посмотрел на нее.
— Я не могу, — задыхаясь, сказала она. — Я не могу больше. Я ничего не понимаю. Я пойду приготовлю чай, — и она торопливо вышла.
Сазонов, бросив взгляд на Фомичева, вышел за ней.
Некоторое время Фомичев сидел один. Он верил, что Сазонов сможет переломить себя. Болезнь не зашла так глубоко, что нужна хирургическая операция.
Вернулся Сазонов. Лицо его было сумрачно.
— Что я должен сделать? — отрывисто спросил он.
— Мне тебя учить? Посмотри на Гребнева. Вишневский — молодой начальник цеха. Но как он взялся за цех! Ты перестал любить свой цех, завод. Так?
Сазонов долго молчал.
— Буду откровенен и дальше, — он оглянулся на дверь. — Знаешь, когда человек идет темной улицей в дождь. Сначала он выбирает дорогу, чтобы ног не замочить. Но оступился раз, другой. И тогда он идет, уже не разбирая дороги, по всем лужам, зачерпывая все больше и больше воды. Вот что случилось со мной. — Он посмотрел на Фомичева и спросил: — Я безнадежен?
— Нет. Я у тебя дома. К безнадежному не пошел бы.
— Мне помочь нельзя. Я должен сам во всем разобраться.
— У тебя почти нет времени разбираться. Надо все решительно изменить или отказаться от места начальника цеха.
— Вот как? — Сазонов встал и прошелся по комнате. — Ты сделал все, что мог. Теперь прошу — никаких больше разговоров о заводе. Вот и Люся!
Она входила в комнату, неся поднос с чайной посудой.
— Вы уже закончили свои разговоры? — внешне спокойно, веселым голосом спросила она. — Может быть, будем пить чай?
— С удовольствием, — ответил Фомичев.
Однако за чаем настроение отчужденности не рассеялось. Фомичев ушел от Сазоновых, так и не решив ничего с товарищем. «Все должно определиться в ближайшее время», — думал он.
18
На дачу к Немчинову Марина Николаевна не поехала. В середине дня она начала об этом жалеть.
Раздался телефонный звонок. Марина Николаевна вздрогнула.
— Слушаю, — сказала она.
— Как хорошо, что вы оказались дома! — произнес Фомичев. — Мне очень захотелось вас повидать.
— Какие-нибудь просьбы?
— Вы их боитесь? Будет просьба. Скажите-ка вы, упрекавшая меня за то, что я скучно живу: что у нас сегодня в парке?
Писатель Виктор Александрович Стариков родился в 1910 году, в Москве, в рабочей семье. С 1929 года начал журналистскую работу, сотрудничая в газетах «Московский комсомолец», «Комсомольская правда» и других. В 1931 году, после переезда на Урал, появляются в печати его первые рассказы и очерки. Во время Великой Отечественной войны В. А. Стариков был военным корреспондентом газеты «Известия» на Северо-Западном фронте, служил в армейской печати. Повести, рассказы и очерки В. А. Старикова печатались в журналах «Новый мир», «Звезда», «Знамя», «Огонек», «Советский воин», в альманахе «Уральский современник», выходили отдельными сборниками: «На партизанской земле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.